Если бы этого дела не было, оппозиции надо было бы его выдумать. Решается сразу несколько задач.
Во-первых, обеляет свою репутацию Медуза, сильно подмоченную сексуальным скандалом и тем, как Тимченко попыталась из него выйти.
Во-вторых, забивается тема «Соболь против Симоньян». Уже никому неинтересно, что произошло на Эхо Москвы, кто виноват, как самочувствие беременной Маргариты - все уже неважно, все в прошлом, и инцидент, полностью уничтожающий репутацию Соболь, перестает занимать первые строчки в новостной ленте.
В-третьих, демонстрируется возможность собрать активистов и устроить информационный вал в СМИ, скажем вежливо, настроенных на одну волну, с подключением иностранных как общественных, так и государственных структур, которые умудрились не видя материалов дела прийти к выводу о виновности или невиновности журналиста.
Не могу не отметить несколько пикантных моментов. С какой готовностью телеграмм каналы подхватили версию, что за провокацией против Голунова стоит московская мэрия и лично вице-мэр, что неудивительно, так как приближаются выборы в московскую думу, и любой информационный повод используется для грядущей политической кампании. Прозвучавшее после заявление Медузы, что расследование Голунова не имеет отношения к московской мэрии, осталось практически незамеченным. Не извинились ни российские телеграм каналы, ни иностранцы, подхватившие сплетню, если не сказать ложь.
Для меня дело Голунова - показательное. Оказывается, неприкосновенность дают не депутатский мандат и не дипломатический статус, а принадлежность к оппозиционному журналистскому сообществу. Этого оказывается достаточно, чтобы, не дожидаясь результатов экспертизы, приходить к выводу, что Голунов не употреблял наркотики. Этого оказывается достаточно для того, чтобы утверждать, что у Ивана сотрясение мозга и сломаны ребра, и ставить под сомнение результаты медицинской экспертизы 71-й больницы, зафиксировавшей ссадину на спине и гематому у глаза (что бесспорно важно и поднимает вопросы), на основании того, что её руководитель, доктор Мясников, доверенное лицо Путина, часто появляется у меня на эфире. Некто Чиков уже впрямую обвиняет Мясникова чуть-ли не в подлоге.
Совершенно очевидно, что такая же реакция будет и на результаты наркологических тестов. Необходимо признать, что мы столкнулись с новым классовым подходом, когда «люди с прекрасными лицами» ( далее ЛПЦ) уверены, что у них монополия на правду, и нет никакой необходимости получить объективную информацию, достаточно руководствуясь «новым классовым» чутьем выходить на улицу и требовать. Смешно после этого говорить об уважении к закону, к суду, о принципах равноправия.
При этом много вопросов и к полиции. В частности, зачем торопиться, выдавать непонятные фотографии и стремиться любой ценой что-то первыми сказать. Всё-таки, необходимо следовать существующим процессуальным нормам и понимать, что материалы дела не должны утекать в прессу до суда.
Отдельный момент, который меня очень беспокоит, это то, что оппозиция и часть журналистского цеха перешла на самообслуживание. Именно поэтому история с Голуновым вызвала такой резонанс, но в очень узкой прослойке, и не стала темой, заинтересовавшей широкие слои населения. Ведь вся коллизия интересна СМИ только тем, что это коснулось своего, а не общей проблемы наркотиков и действий полиции. Буря в стакане воды.
Не может не удивлять, что задержание Голунова оказывается более значимым для российских и иностранных участников процесса и комментаторов, чем арест Ассанжа. Опять работает принцип свой -чужой, что не удивляет, поскольку ЛПЦшников не волновала судьба коллег, попавших в плен к ВСУ на Донбассе (ведь они работали не на оппозиционные издания, мало этого, вспомните, чью сторону тогда заняло Эхо), хотя некий разлад в рядах ЛПЦ наметился по отношению к судьбе Кирилла Вышинского.
Ну и конечно, нельзя отдельно не упомянуть и само отношение к теме употребления наркотиков.
Во-первых, обеляет свою репутацию Медуза, сильно подмоченную сексуальным скандалом и тем, как Тимченко попыталась из него выйти.
Во-вторых, забивается тема «Соболь против Симоньян». Уже никому неинтересно, что произошло на Эхо Москвы, кто виноват, как самочувствие беременной Маргариты - все уже неважно, все в прошлом, и инцидент, полностью уничтожающий репутацию Соболь, перестает занимать первые строчки в новостной ленте.
В-третьих, демонстрируется возможность собрать активистов и устроить информационный вал в СМИ, скажем вежливо, настроенных на одну волну, с подключением иностранных как общественных, так и государственных структур, которые умудрились не видя материалов дела прийти к выводу о виновности или невиновности журналиста.
Не могу не отметить несколько пикантных моментов. С какой готовностью телеграмм каналы подхватили версию, что за провокацией против Голунова стоит московская мэрия и лично вице-мэр, что неудивительно, так как приближаются выборы в московскую думу, и любой информационный повод используется для грядущей политической кампании. Прозвучавшее после заявление Медузы, что расследование Голунова не имеет отношения к московской мэрии, осталось практически незамеченным. Не извинились ни российские телеграм каналы, ни иностранцы, подхватившие сплетню, если не сказать ложь.
Для меня дело Голунова - показательное. Оказывается, неприкосновенность дают не депутатский мандат и не дипломатический статус, а принадлежность к оппозиционному журналистскому сообществу. Этого оказывается достаточно, чтобы, не дожидаясь результатов экспертизы, приходить к выводу, что Голунов не употреблял наркотики. Этого оказывается достаточно для того, чтобы утверждать, что у Ивана сотрясение мозга и сломаны ребра, и ставить под сомнение результаты медицинской экспертизы 71-й больницы, зафиксировавшей ссадину на спине и гематому у глаза (что бесспорно важно и поднимает вопросы), на основании того, что её руководитель, доктор Мясников, доверенное лицо Путина, часто появляется у меня на эфире. Некто Чиков уже впрямую обвиняет Мясникова чуть-ли не в подлоге.
Совершенно очевидно, что такая же реакция будет и на результаты наркологических тестов. Необходимо признать, что мы столкнулись с новым классовым подходом, когда «люди с прекрасными лицами» ( далее ЛПЦ) уверены, что у них монополия на правду, и нет никакой необходимости получить объективную информацию, достаточно руководствуясь «новым классовым» чутьем выходить на улицу и требовать. Смешно после этого говорить об уважении к закону, к суду, о принципах равноправия.
При этом много вопросов и к полиции. В частности, зачем торопиться, выдавать непонятные фотографии и стремиться любой ценой что-то первыми сказать. Всё-таки, необходимо следовать существующим процессуальным нормам и понимать, что материалы дела не должны утекать в прессу до суда.
Отдельный момент, который меня очень беспокоит, это то, что оппозиция и часть журналистского цеха перешла на самообслуживание. Именно поэтому история с Голуновым вызвала такой резонанс, но в очень узкой прослойке, и не стала темой, заинтересовавшей широкие слои населения. Ведь вся коллизия интересна СМИ только тем, что это коснулось своего, а не общей проблемы наркотиков и действий полиции. Буря в стакане воды.
Не может не удивлять, что задержание Голунова оказывается более значимым для российских и иностранных участников процесса и комментаторов, чем арест Ассанжа. Опять работает принцип свой -чужой, что не удивляет, поскольку ЛПЦшников не волновала судьба коллег, попавших в плен к ВСУ на Донбассе (ведь они работали не на оппозиционные издания, мало этого, вспомните, чью сторону тогда заняло Эхо), хотя некий разлад в рядах ЛПЦ наметился по отношению к судьбе Кирилла Вышинского.
Ну и конечно, нельзя отдельно не упомянуть и само отношение к теме употребления наркотиков.
