Начали ставить памятники Грозному, предагают называть в его честь улицы. Но почему у нас хотят воспевать именно тиранов, к тому же, очень спорных? Ведь ни для кого не секрет, что только зимой 1569-1570 гг. Грозный уничтожил от трети до половины населения Новгорода (насчитывавшего тогда чуть больше 30 тысяч человек; информация про 3-4 тысячи казнённых за всё правление - это выдумки лишнехромосомного фолк-хисторика Мединского, растиражированные патриотическими пабликами).
Почему нельзя поставить памятник менее кровавой фигуре? Скажем, Довмонту Псковскому (XIII в.)? Многие знают о нём? Уверен, что нет. А ведь он отразил куда большую угрозу от западных рыцарей, нежели тот же Невский.
Притом, я не против улиц и памятников Грозному. Именно как правителю, которому досталась власть в сложнейшее время и который защитил страну от притязаний Польши с Литвой и Крымско-турецкой коалиции. НО после того, как подобные памятники и улицы появятся в честь всех остальных русских правителей. Иначе опять получится, что мы воспеваем «сильную руку», деспотию, «человека ради государства», а не личность, предков и Нацию. Памятники и улицы в честь Грозного сейчас - это не дань уважения Русской истории и Русским людям, нет, это попытка заявить, что уничтожать свой народ и быть кровавым диктатором - это норма.
Немного биографических данных о Довмонте Псковском.
Довмонт происходил из литовских князей. Согласно некоторым источникам, был сыном Миндовга, братом Войшелка, по другим источникам был старшим братом Тройденя, и владел в Литве Нальшанским уделом (земля в исторической Селии). Он был женат по одной версии, на сестре жены Миндовга, по версии Хроники Быховца на сестре жены Наримонта, отнятой впоследствии у него последним, однако в Хронике Быховца эта история представлена в другом свете. В убийстве Миндовга, произошедшем осенью 1263 года, принимал непосредственное участие. Позднее подвергся преследованию со стороны сына Миндовга Войшелка, который в 1264 году был самым могущественным князем в Великом княжестве Литовском.
После завоевания князем Войшелком Нальщан в 1265 году, Довмонт бежал вместе со свои родом во Псков, где обосновался с явным намерением воевать с Войшелком и его вассалами в Полоцке, фактически находящимся в это время в зависимости от Литвы. В Пскове он принял крещение, и вскоре псковитяне избрали его своим князем. В том же году Довмонт разбил литовское войско на берегу Двины и опустошил область князя Герденя, забрав в плен его жену и сыновей.
Великий князь Ярослав Ярославич, недовольный избранием Довмонта, готовился изгнать его из Пскова, но вследствие отказа новгородцев помочь ему распустил свои войска. Новгородцы в следующем году даже ходили вместе с псковитянами в Литву под предводительством Довмонта, окончившего этот поход победой.
В 1268 году Довмонт был призван новгородцами на помощь против ливонских рыцарей и вместе с князем Димитрием Александровичем и дружинами великого князя Ярослава Ярославича сражался при Раковоре (совр. Раквере, Эстония).
В 1269 году великий магистр ордена, набрав значительные силы, осадил Псков, но Довмонту удалось отстоять город — на помощь подоспели новгородцы, и великий магистр, раненный Довмонтом, вынужден был заключить мир.
В 1270 году великий князь Ярослав Ярославич посадил на место Довмонта в Пскове некоего Айгуста, но псковитяне снова возвели в князья Довмонта.
В 1282 году Довмонт, женившийся между тем на Марии, дочери великого князя Димитрия Александровича, помогал своему тестю, прогнанному с великокняжеского престола младшим братом Андреем. Довмонт вторгся в Ладогу, вывез оттуда казну Димитрия Александровича и вернулся к нему в Копорье, но, осаждённый новгородцами, должен был оставить крепость.
В 1299 году ливонские рыцари неожиданно вторглись в Псковскую республику и, опустошив её, осадили город, но были разбиты Довмонтом. Вскоре после этого он заболел и умер.