– Константин Анатольевич, что вы любите на завтрак? – спрашиваю я похмельным утром после празднования годовщины "Листвы".
– Вот от бокальчика красного вина не откажусь, – с хитрой улыбкой, но, как и всегда, добродушно отвечает Крылов, сидя на нашей ещё необорудованной после переезда кухне.
– Хотите мюсли? – пытаюсь я сообразить что-то после трёхчасового сна, потому что скоро полуденный сапсан унесёт этого круглого и приятного человека в Москву.
– Знаете, – неизменно обращается он ко мне на "вы", хотя я ненамного старше его дочерей, – у меня как-то не вызывает аппетита само слово "мю-ю-юсли", – делает он воистину литературный акцент на заморском словечке, пренебрежительно растягивая его и щурясь. – Это же надо было так невкусно назвать!
– Хм, действительно, никогда об этом так не думала. Какой-то фонетический симбиоз из слов "нюни" и, – пардон, – "сопли", так и видится что-то такое детско-склизкое...
– Вот именно, "нюни", очень верное наблюдение!
Радуюсь похвале, как ребёнок, и готовлю что-то другое, что не портит слух своим произношением, ведь писатели такие чувствительные! Параллельно Константин Анатольевич плетёт сложную ткань своего непринуждённого светского разговора из анекдотов про Альбац, историй о Лимонове и Стешине. Рассказчиком он был ничуть не хуже, чем писателем, так что все колкие замечания и едкие метафоры приносили с утра поистине эстетическое удовольствие.
Набираюсь храбрости показать Крылову свой анализ одного его короткого рассказа, написанный когда-то на филфаке для зачёта. Константин Анатольевич внимательно (и, казалось, строго!) читает мою писанину со смартфона, а я со стеснением жду вердикта о извечном "что же хотел сказать автор?" и жалею, что поленилась написать лучше.
– Да, вы верно заметили, именно Ататюрка я и имел в виду, любопытные наблюдения! – прерывает он наконец тишину.
– Да что вы, – с облегчением вздыхаю, – это была моя догадка, то есть я совсем не была уверена...
Радостно прощаемся в дверях, шутит, что я такая маленькая, что меня нельзя не поднять напоследок. Обещает приехать ещё, устроить в "Листве" презентацию третьей части "Буратины".
Сложно представить, что каждая встреча может быть последней, когда в человеке столько мыслей, планов и энергии. Сложно поверить, что именно Константина Анатольевича, от которого исходила аура розановской доброты (даже про Альбац шутил так по-доброму!), не стало.
Спасибо за все ваши труды, за вдохновляющую веру в русский народ, за то, что посвятили всю свою жизнь благородному делу. Светлая память!
P. S.: А мюсли, кстати, с тех пор я как-то есть и перестала.
