Я вам сейчас в чем-то признаюсь. Я вам сейчас сломаю весь образ эстета и интеллектуала, ну да невелика потеря.
Так вот: я сегодня посмотрел два хайповых интервью этого дня. Дудя с Навальными и Собчак с Наташей Королевой и Тарзаном (что? Да!). Окей, на перемотке посмотрел. Одно из них. Потом скажу, какое.
Так вот, в одном я увидел политика, которого всеми силами тащат из забвения к новым высотам, на новый уровень, и его образцовую семью. В другом — забытую певичку (Константин Эрнст не берет трубку, и уже никогда не возьмёт) и длинноволосого мудака с силиконовыми сиськами. В первом была международная драма со спецслужбами, отравлением и судьбами мировых держав на карте. Да наплевать на державы — это было интервью с мужчиной, который только что заглянул за грань небытия, и его женщины, которая месяц назад чуть его не потеряла. Во втором — нелепейшая история дурацкой интрижки. В обоих герои где-то врут, где-то оправдываются и много чего не договаривают. В обоих до конца непонятно, где правда, а где хайп. На одном — 5 миллионов просмотров, на другом — два.
Но в первом я не увидел того, что обещала мне вся эта история. Не увидел ни любви, ни смерти. Ни эроса, ни танатоса. Навальный складно рассказывает про свои ощущения, про «дементоров» из Гарри Поттера и несколько раз произносит «я умирал» и «я умираю». Юлия деловито перечисляет, как собирала платья в чемодан, как гнала такси в аэропорт, как принимала решение о транспортировке — называя мужа исключительно Алексеем. И им не веришь ни в одном слове. Не видишь ни одной настоящей эмоции. Ничего, что бы заставило сердце дрогнуть, подумать: я хочу быть этим человеком. Я хочу, чтобы моя женщина вот так спасала меня, чтобы я вот так проснулся в чужом городе, узнав цену ее любви и преданности. Потому что там нет ничего.
Я не знаю, почему. Может быть, вся эта история от начала до конца неправда. Может быть, политика настолько выжигает человека изнутри, что на эмоцию ни он, ни его близкие уже не способны — даже в пограничных состояниях, когда пересек последнюю черту и вернулся. А может, потому, что эти люди уже давно друг другу случайны, и им наплевать, спал ли «Алексей» в комнате с Мариной Певчих или Кирой Ярмыш. Но они вместе, потому что двадцать лет назад фотограф западного журнала поймал их в объектив, и сказал — вот он, новый лидер, а вот — его семья, и отныне ничто не должно нарушать этого целостного образа. И они отыгрывают свои роли, не замечая, как из Сида и Нэнси превращаются в Билла и Хиллари.
А глядя на певичку, забываешь ей все — и дурацкие песенки, и длинноволосого мудака, и даже всю ситуацию в целом, когда интимные подробности зачем-то вытаскиваются на всеобщее обозрение. Потому что мудака своего она любит. Любит и прощает. И эта любовь, эта боль и это прощение возвышает ее не только над шоу Собчак, но и над Навальным со всей его семьей и со всеми международными проблемами вокруг. Ее интервью я посмотрел до конца. Навального — большей частью промотал.
