Нобелевского сексизма пост.
У «Нобеля» по литературе беда с дамами. У них и с мужиками начиная с нулевых по большей части беда, но случаются проблески в виде, например, Исигуро. Ну а в 98 динамитную премию дали Сарамаго, а в 99 Грассу — поздно, но правильно.
С женщинами же не задалось. Критикесса «массовой культуры» Тони Моррисон, похожая на няню из «Унесенных Ветром» в платье из тафты. Сумасшедшая баба Елинек, которой Нобеля дали «За музыкальные переливы голосов и отголосков в романах и пьесах» (где у этой отчаянно плохо пишущей женщины «переливы»? НУ ГДЕ?»). Стоявшая (на момент вручения) одной ногой в гробу феминистка-коммунистка Дорис Лессинг.
Алексиевич — продолжение и одновременно высшая точка этой традиции. Провинциальная тетя из банановой республики без бананов, писательница в той же мере, в какой Pussy Riot - музыканты, но — «правильные идеи». Но — конъюнктура момента.
Будь я нобелевской комиссией, я бы сначала смотрел на фотографии претендентки. Когда дело касается женщин в искусстве, внешность не обманывает. Лемпицка, Бенедетта Каппа, Риффеншталь, Вирджиния Вульф — у всех у них внешнее было в той или иной степени зеркалом внутреннего. Мужчина устроен иначе, мужчина может воспарить над собой в достаточной мере, чтобы творить прекрасное, будучи кривым и увечным. Женщина творит «из себя», из самоощущения в мире. Все, что она ни делает, в любом случае будет ее продолжением. И красивым оно будет только если красива она сама.
Так о чем мы? А, об Улицкой. Нобеля Улицкой! На празднике обездоленных (в который давно эта премия превратилась) гуманитарный миллион «Люси У.» будет совершенно логичен. Хотя Алексиевич она, конечно, не переплюнет.
