Просто я себя воображаю лыцарем, который идет по темному лесу из вагин. Их липкий сок намокает на одежде, кроны половых губ шуршат и сбрасывают бобриный мех, от чего трудно дышать и сковываются движения. А я иду, прорубаю этот пиздячий лес, чтоб выйти на опушку, на которой увижу солнечный свет чистой и светлой души. Чтоб она ко мне повернулась, а пезды отступили назад. И чтоб я сложил свой мехир в ножны, припал к рукам той душевной души и расцеловал пальцы на них. И чтоб от них не пахло говницом. Вот