Тут такое дело

Уже 20 апреля наша книга про Восточную Европу в 1985-99 годах появится во всех книжных страны, а пока спешите сделать предзаказ с промокодом СКОРО и тогда цена будет лишь 526 рублей

https://book24.ru/product/oni-otvalilis-kak-i-pochemu-zakonchilsya-sotsializm-v-vostochnoy-evrope-5951175/

1995

​​Апрель, 1993 год.

Художники Комар и Меламид предлагают сохранить Мавзолей как памятник архитектуры. Перед вами «бегущая строка».

Поэты и философы смогут обнародовать здесь стихи и концепции, политики и общественные деятели — лозунги и программы. Как на здании «Известий», могут появляться новости и прогноз погоды, объявления и реклама. Не исключается и привычное ЛЕНИН — строку можно будет останавливать.
В официально атеистическом государстве Мавзолей играл роль магического центра, но место больше не свято и, исходя из русской поговорки, бывает
пусто. Пустой гроб станет гениальным символом метафизической, абсолютной пустоты. Пустоту нельзя окрестить. Она безымянна и потому может быть названа любым словом, и ни одно не прилипнет к истинной пустоте и не исчерпает ее смысла. Вот почему постоянное присутствие бегущей строки — есть наисправедливейшее решение. Но это, как говорил Ленин, программа-максимум.

Восьмилетний Игорь Летов поет "За того парня", 19 декабря 1972 года

https://youtu.be/3SUlNP8LT04

Ленин со смартфоном в Балахне Нижегородской области. 1970 год установки

Странные времена настали однако, если Тулеев начал говорить о травле в детстве. Вообще интервью интересное:

https://ngs55.ru/text/politics/2021/04/09/69857234/

Обложка The New York Times Magazine, 1994

История “узников Лейно” три месяца как моя любимая, поэтому придется и вам ее послушать.

Итак, 1944 год, финское правительство подписывает перемирие с союзниками и соглашается на разные малоприятные условия (напомню: в 1941 Финляндия присоединилась к немецкому вторжению в СССР, но в 1944 с Германией решила порвать)
По условиям перемирия союзники, чтобы контролировать переход Финляндии на правильную сторону, учреждают специальную комиссию, председателем ее назначают Жданова.

В апреле 1945 Жданов вызывает к себе тогдашнего министра внутренних дел Финляндии, Лейно, и вручает ему список с 22 именами. Этих людей Жданов требует немедленно арестовать и экстрадировать в СССР.
Люди в списке очень разные, объединяет их одно: все они — эмигранты, в основном еще белоэмигранты. Есть там наш с вами знакомец Степан Петриченко; есть офицеры-белогвардейцы. На общем фоне выделяется эсэсовец Парвилахти (хочется пошутить, что единственный эсэсовец на всю Финляндию, но это все-таки не так).
Лейно деваться некуда: в 1945 любое пожелание союзнической комиссии — закон. Да и, чести ради, сам Лейно коммунист, симпатизирует СССР и из-за кучки эмигрантов (и одного эсэсовца) спорить не собирается.

Стало быть, 20 человек арестовывают. Еще двое, нутром почуяв неладное — бывает же интуиция у людей — успевают уехать в Швецию.
Обставлены аресты в духе отборных клюквенных фильмов: арестовывают людей ночью, наутро привозят в аэропорт, попарно сковав наручниками(!)
(У Дмитрия Кузьмина-Караваева, одного из арестованных, в воспоминаниях есть хороший эпизод. Кузьмин-Караваев был аж целый белый офицер, и его все остальные, перепуганные и ничего не соображающие, давай спрашивать, что с ними в СССР сделают. На что Кузьмин-Караваев спокойно и убежденно отвечает: “Ну как что, конечно, расстреляют”.)

Жданов заявляет, что в Москву увозят военных преступников. Сами арестованные в полном недоумении: большинство из них от белоэмигрантских дел давно отошли, никакой важной роли в политике не играли, в войне не участвовали совсем.
В Москве их привозят на Лубянку, долго и муторно допрашивают, потом шьют им антисоветскую деятельность — и щедро раздают по 10-15 лет лагерей. Все попытки “узников Лейно” оправдаться — что они, вообще-то, и не советские граждане, чтобы им 58ю шить, что они Россию последний раз видели в 1918 — им довольно ясно отвечают, что дело не в поступках, а во взглядах.
(Еще один из арестованных, Бьёркелунд, вспоминал о том, что когда он отказывался подписывать протоколы, ему очень терпеливо объясняли: “вы идейный враг советский власти, поэтому вас надо посадить, а уж был бы человек — статья найдется”)

Ну окей, вот наши узники получают свои сроки и уезжают в места не столь отдаленные. Ситуация в мире меняется, Финляндия выбирается из своего сложного положения. И финское правительство начинает чувствовать себя как в том анекдоте — “и борщ без сметаны, и с ребятами нехорошо получилось”.
А в конце 1940-х история “узников Лейно” становится достоянием прессы. Разражается скандал; понятное дело, что Лейно не имел права экстрадировать финских граждан без суда и следствия. В общем, Лейно лишается своего поста, а финское правительство осторожно просит вернуть узников —  разумеется, безуспешно.

Потом умирает Сталин, и ситуация меняется. Из СССР начинают выпускать иностранцев, и в 1956 году выживших “узников Лейно” тоже отпускают домой.
По итогам: 7 человек из 20 погибли в лагерях, в том числе и Петриченко. Остальные вернулись — после 10 лет тюрем и лагерей, с понятно каким здоровьем и понятно какими перспективами в жизни.
Лучше всех устроился, как вы уже наверно догадались, эсэсовец Парвилахти. Во-первых, ему дали меньше всех — пять лет. Во-вторых, он прекрасно освоился в лагере и даже выслужился в начальники. В-третьих, вернувшись, он немедленно подал в суд на финское правительство, требуя компенсации (суд его иск удовлетворил, более того, компенсации выплатили всем “узникам Лейно”)

(Воспоминания Бьёркелунда называются “Путешествие в страну невозможных возможностей”; ей-богу, это одно из лучших названий, которые мне когда-либо попадались)

Из одного из некрологов на смерть поэта: «17 апреля в 6 час. 30 мин. пополудни печь московского крематория испепелит жаром своих тысяч градусов тело поэта Маяковского. Сожжет того, в чьем мозгу вынашивались и рождались большие и горячие мысли. Может быть, такие же горячие, как и пламя кремационной печи»

Возможно это не лучшее решение, спорить через небольшой канал с газетой «Коммерсантъ», но сегодня меня очень удивил свежий материал Сапрыкина. Сам проект выглядит интересным и общее впечатление о «Бригаде» вполне совпадают с несколькими сериями, которые мне довелось увидеть весной 2003-его в камере на втором корпусе Рижского Централа.
Однако при пояснении контекста сериала прозвучали убившие меня на месте слова: неприветливых людей в черном легко увидеть на ближайшем вещевом рынке или в ночном клубе, но редко в кино и почти никогда на ТВ.

С одной стороны, я уже привык к тому, что культура начала девяностых пала жертвой избирательной амнезии, но новость о том что до появления «Мама не горюй» (о контексте которого я писал здесь) постсоветское кино не замечало бандитизм заставляет просто руки опустить и признать что все мои тексты уходят в песок.  Просто весь феномен кооперативного кино был чем-то вроде точки сборки, местом где голодная интеллигенция встречалась с отмывающей деньги братвой и внимательно на неё смотрела. Подобная ситуация неизбежно привела к вполне ясной рефлексии на тему, отражавшейся в множестве фильмов. Хотя я не занимался этой темой специально, но даже в рамках моего небольшого проекта я написал о том, как она отражалась в гениальном творчестве Луцика и Саморядова (Грабители, предостерегающие о буре) и в потоке сознания Джигурды (Герои по собственной воле). Правда самый большой текст по теме пока лежит в черновике и ждёт прекращения писательского блока.

Наверное пора с ним справляться, больше про эти фильмы писать некому.

В качестве лекарства от культурной амнезии вытаскиваю один из своих любимых примеров жанровой рефлексии. Этот фильм был локальным хитом и даже породил ненадолго региональную киносцену в Перми, в рамках которой был снят, к примеру, невероятный фильм Взбунтуйте город, граф! Но сейчас я его вспомнил потому, что уже в нём присутствует нечто похожее на приём «советские киногерои под видом братвы» верно замеченный Сапрыкином в «Бригаде». Просто если посмотреть на сюжет как текст, то это буквально переделка советских производственных драм. Простого рабочего паренька продвигают в партком, он там замечает недостатки и начинает их бичевать. В данном случае продвигает мафия и бичуют её ногами. Но если именно смотреть, то зрелище быстро становится феерическим, потому что простой рабочий паренёк одевается, двигается, говорит и в целом ведёт себя как авторитетный представитель опг. Включая отдых в ресторанах и верных друзей каратистов готовых всегда помочь. Тотальное несовпадение озвученного и показанного выглядит осознанным шагом, особенно если учесть что режиссёр всего этого великолепия Павел Печенкин потом стал известным документалистом, организатором фестиваля «Флаэртиана» и директором пермской «Синематеки». То есть человеком вполне способным на постмодернистский приём в жанровой поделке. Не стоит недооценивать эпоху по причине неприязни к ней.

Любимчик (1991)

Летом мы хотим презентации. В каких городах хотели бы посетить?

Пишите @morgensterner, если хотите организовать встречу в своем городе.

2 дня назад исполнилось 135 лет со дня рождения Эрнста Тельмана

Открытие памятника Эрнсту Тельману в Москве в день его столетия, 16 апреля 1986 года

Первый секретарь Московского горкома товарищ Ельцин, генсек ЦК КПСС товарищ Горбачев и генсек ЦК СЕПГ товарищ Хоннекер поют «Интернационал»

https://youtu.be/wmEKJwATw7g