Святослав Логинов «Мои универсамы»:
1985г.
Грузчик я ещё неопытный и потому стараюсь побольше смотреть и поменьше разговаривать. Вот, скажем, пришла машина со сливочным маслом. Брикеты по двадцать килограммов каждый. Ставлю брикеты на тележку по три пятерика и ещё два брикета сверху – всего семнадцать штук. Странное, неровное число, но придумал это не я, и мне остаётся копировать товарищей. В холодильнике масло складывается семериками. Штабель брикетов вздымается под потолок.
Привожу очередную тележку, собираюсь разгружать, но Витёк, забравшийся на верхотуру, говорит:
— Сюда давай!
Подаю брикеты ему и вижу, что задний брикет поставлен косо, так что в штабеле образуется каверна. Вместо семи в этом ряду уложено шесть блоков. Но снаружи ничего не видно, а через минуту, когда последний из привезённых мною брикетов уплывает под потолок, уже ни с какой точки недостачи не увидать.
Возвращаемся в фургон, начинаем нагружать тележки. Витёк почему-то принимается помогать мне и наваливает на мою тележку не три, а четыре пятерика, да ещё пару брикетов сверху. Везти тяжело, неудобно, но зато перегруженная тележка перекрывает обзор, так что ни эстакаднице Нилке, ни Сергей Санычу – зав гастрономическим отделом, которые следят за нашей работой, ничего не видно.
При выезде из фургона на эстакаду положен железный лист. Преодолевая его, невольно приостанавливаюсь и вижу, как Витёк спешно проталкивает один брикет в щель между фургоном и стеной. Чьи-то услужливые руки принимают брикет. Секундной заминки никто не заметил, работа продолжается.
Через десять минут машина разгружена. Масло перевезено в холодильник глубокой заморозки, где может храниться неограниченно долго. В те дни, когда не приходит фасованное масло, десяток брикетов отправляется на фасовку, где его режут гитарной струной, заворачивают в бумагу, взвешивают, чернильным карандашом пишут цену и отправляют в торговый зал. Всё остальное время холодильник находится под замком.
Перед тем как навесить на дверь замки: амбарный и контрольку с вложенной под скважину подписанной бумажкой, Сергей Саныч пересчитывает блоки. Всё в порядке: штабель семериков на двадцать блоков в высоту и на отдельном поддоне ещё десять брикетов. Итого: сто пятьдесят штук, ровно три тонны сливочного масла по три рубля шестьдесят копеек за килограмм. И никто кроме грузчиков не знает, что на самом деле не хватает двадцати килограммов масла. Один брикет остался во дворе.
Честно говоря, мне неловко: брикет масла это семьдесят два рубля, половина моего месячного заработка. Конечно, универсам покроет недостачу, но всё же…
Смотрю, кого из грузчиков нет на месте. Один Саня, второй, Витёк… нет новенького, который пришёл на место Пети. Как его зовут? —Андрей или Лёха – не помню. Блёклая личность, а вот, поди ж ты…
— Слышь, Вить, куда вам двадцать кило масла? Это же ужраться можно.
— В Сосновский отнесём. Тамошний директор купит за четвертной.
— А он вас Фёдорову не сдаст? Ведь ясно же, откуда вы пришли.
— Ты чо? Он же понимает, что тогда ему никто больше ничего не принесёт.
— Действительно, через полчаса новенький появляется с деньгами. Отсутствия его никто не заметил, одна Нилка вякнула что-то, но кто её станет слушать? Работа не останавливалась, значит, всё в порядке.
Прошло не так много времени, и во дворе объявился парень, одетый по-грузчицки в куртку и передник.
— Шефа позови, Сергей Саныча…
Сергей Саныч явился на зов.
Гость вытащил из мешка двадцатикилограммовый блок масла. Сергей Саныч проверил целостность картонной упаковки, поглядел на штамп с датой. Масло было свежим, очевидно, масляная машина пришла в Сосновский универсам только сегодня, и местные работяги тоже сумели разжиться маслицем.
Получив свои двадцать пять рубликов, соседский грузчик убежал. Понятно, работа ждать не станет, а ушедшего могут хватиться.
Масло Сергей Саныч унёс в отдел.
