В советское время чиновники, партийные аппаратчики и все, кто был связан с властными структурами представляли собой спаянное интересами сообщество. Историк Стивен Коткин называет его
«негражданское общество». Эти люди были очень влиятельны и их было много — от 5 до 7% населения. Противовес ему - гражданское общество. Но десятки, редко сотни диссидентов были практически полностью нейтрализованы спецслужбами к концу 1980-х годов и никогда не могли сравниться с истеблишментом в возможностях и влиянии.
Сегодня соотношение сил не такое радикальное: гражданское общество достаточно развито. Негражданское же гораздо слабее своих советских аналогов. Его нужно постоянно подпитывать, чтобы оно не развалилось и не обрушило режим (что и произошло на глазах Путина 30 лет назад и он боится повторения того же). Необходимость удерживать негражданское общество на своей стороне вполне может войти в противоречие с развитием страны в целом. Собственно это уже произошло. Управленческому аппарату нужны привилегии и стабильность; военной элите — хорошие бюджеты на закупку вооружений; крупным олигархическим группам — большие государственные контракты; региональным элитам и политикам национальных республик - попустительство в вопросах коррупции и возможности для обогащения; привилегированной интеллигенции нужны статус и деньги; населению — в той его части, которая не может вполне полагаться на себя, — социальные выплаты и поддержка социальных прав.
Попытка удовлетворить все эти потребности создает перераспределительную экономику. Это недавно показали авторы доклада «Застой — 2: Последствия, риски и альтернативы для российской экономики». Нынешние лидеры даже не ставят задачу роста и развития. С 2009 по 2019 год российская экономика росла в среднем на 1% в год. В 1977–1985 годы, в тот самый период, который при Михаиле Горбачеве стали называть «застоем», средние темпы роста советской экономики составляли, согласно современным расчетам, 1,6% в год. Нынешняя Россия растет медленнее, чем поздний СССР