>Чтение некоторых научных текстов о карельском языке внезапно привело меня сегодня к стихотворению Ф.Н. Глинки, которое называется "Карелия, или заточение Марфы Иоанновны Романовой". Описывал он, скорее, свое собственное заточение, так как был сослан после восстания декабристов в Олонецкую губернию. Во всяком случае уж природу Карелии он видел своими собственными глазами. Вот начало этого "описательного стихотворения", как он сам охарактеризовал свое сочинение:
Пуста в Кареле сторона,
Безмолвны Севера поляны;
В тиши ночной, как великаны,
Восстав озер своих со дна,
В выси рисуются обломки -
Чуть уцелевшие потомки
Былых, первоначальных гор.
Но редко человека взор
Скользит, заходит в их изгибы.
Одни, встревожась, плещут рыбы,
Иль крики чаек на водах
Пустынный отзыв оживляют.
Порою на пустых брегах,
Сквозь млечновидные туманы,
Мелькает тень перед огнем,
Иль в челноке, златым столпом,
Огонь. И в сумерках, румяный,
Он стелет ленты под водой:
То сын Карелы молчаливый
Беспечных лохов стан сонливый
Тревожит меткой острогой.
Вопрос для любителей некоторых финно-угорских языков: каких беспечных лохов тревожит молчаливый карел острогой (то есть такой острой вилообразной штукой)? 🙂