Тема памяти в белорусских протестахСамый общий и главный тезис про роль памяти - она важнейший инструмент конструирования идентичности. Как индивидуум осознает себя в потоке временны́х изменений через память как единство описания этого потока, так коллектив осознает себя через коллективную память и коллективные нарративы. И обращение к теме памяти характеризует ситуацию, когда прежний способ выстраивания коллективной идентичности «сверху» уже не работает, государство утрачивает монополию над инфраструктурой коллективной памяти, память оказывается плюралистичной и коллективная идентичность начинает выстраиваться снизу, через общественный консенсус по самым принципиальным для этого общества вопросам. Про это memory boom на Западе в 1990–х-2000-х, про это в значительной степени и продолжающиеся споры о советском прошлом в России.
Было бы странно, если бы сейчас, в ситуации, когда в прямом смысле буквально на глазах происходит переборка белорусской нации, тема памяти не включалась бы в разговор. И точно так же было бы странно, если бы нервом этого разговора не стали Куропаты - белорусское Бутово и Сандармох разом. Во-первых, расстрельный полигон рядом со столицей, во-вторых, место, историю которого власти пытались переписать, выдав за место расстрелов нацистами. В этом урочище под Минском в конце 1930-х расстреляли по разным данным от 30 до 250 тысяч человек. И с начала белорусской независимости к Куропаткам было приковано общественное внимание. В начале 2001 и 2018-19 годах, стараясь купировать потенциально опасный разговор о преступлениях государства, белорусские власти инициировали снос установленных активистами крестов на месте расстрелов, что оба раза приводило к столкновениям ОМОНа с активистами.)
Несколько дней назад Андрей Строцев, минчанин, изучающий социологию религии в Париже,
написал в фейсбуке:
«Современное общественно-политическое движение в Беларуси началось в 1988 году с массового шествия в Куропаты, когда все прочитали шокирующую статью о них Позняка. С тех пор именно Куропаты были "нервом" противостояния, их защищали и в 2001, и в 2017, и в 2018 годах, кстати с последнего раза там продолжают стоять у ворот ресторана каждый день. Но всё же это стало делом одиночек и нескольких маргинализированных движений. Сейчас было бы важно в каком-то смысле "замкнуть круг", придя туда всем вместе».
И вот спустя всего несколько дней это витавшая в воздухе идея нашла свое воплощение. 18 августа Дмитрий Дашкевич (
Зьміцер Дашкевіч), молодой белорусский политик, лидер движения «Молодой фронт», проведший в лукашенковской тюрьме 2 года, один из инициаторов установления крестов в Куропатах в 2018-м
анонсировал шествие из Куропат к изолятору на улице Окрестина в Минске. Именно этот изолятор в последние дни связан с самыми жуткими случаями милицейского насилия. И вот каким текстом сопровождается этот анонс (электронный перевод с белорусского с моей редактурой):
«1937 год - единственное, что приходит на ум в августе 2020 года. Конечно, коммунистический террор начался и закончился не в 37-м, он продолжался все 70 лет правления империи зла, так и репрессии Лукашенко начались не в 2020-м, а продолжались все 26 лет его правления. Но беспрецедентное насилие стало метафорой для 1937 и 2020 годов. В 1937 году задержанных пытали, насаживая на ножку перевернутого стула, в 2020 году - на дубинки ОМОНа, одну из которых затем загнали в рот 16-летнему мальчишке. В 1937 году в камеру набивали 50-100 человек, не разрешая пить, в 2020 году в камеру набивают 50-100 человек, заставляя пить мочу из параши. В 1937 году мучители заставили прославлять Сталина и Коммунистическую партию, в 2020 году заставляют петь гимны Лукашенко и ОМОНа.
Когда в 1988 году была раскрыта ужасная правда о Куропатах и преступлениях коммунизма, это потрясло людей и разрушило империю зла. Но так как мы не сделали дальнейших выводов из этой истины - мы не раскаялись в преступлениях коммунизма и не были осуждены, в 1994 году пришел некто, обещая вернуть достижения коммунизма. И вернул даже имя Сталина, осужденного самими коммунистами. (См далее)