YA
Интересная версия, кстати
Размышляя о вновь вынесенном на повестку дня расовом вопросе я всё больше понимаю, что не могу однозначно встать на сторону ни "правых" эссенциалистстов, ни "левых" конструктивистов. Моя позиция будет чем-то третьим, и причём она шокирует одновременно как первых, как и вторых.
С одной стороны, некоторые признаки, которые условно принято считать "расовыми" — это важные для выживания в определённой среде факторы. Самый банальный пример — это цвета кожи и радужки глаз, которые служат для адаптации к определённому количеству солнечного света. Но есть и менее очевидные чисто наследственные вещи, вроде пищеварительных ферментов, нужных для усвоения местной пищи, или устойчивости к местным ядам. С другой, раса — это, конечно же, не какая-то объективная категория, а лишь условная классификация многообразия человеческих ликов, продукт человеческого разума, вечно стремящегося разложить всё по полочкам.
То же касается и этического вопроса и взглядов на европейский колониализм, которые варьируются от однозначного осуждения до полного принятия. В моём представлении, проблема тут не колониализме как так таковом: история, как ни крути, пишется и всегда писалась кровью. Главной ошибкой долгосрочной стратегии европейцев стал их отказ сочетаться с местными женщинами — возможности, которую любой уважающий себя завоеватель использовал сотни и тысячи лет.
Благодаря современным анализам ДНК мы можем проследить историю мужских (Y-хромосома) и женских (митохондрии) генетических линий. Выводы из этих наблюдений таковы: исторически женщины практически не мигрировали, тогда как мужчины могли покрывать огромные расстояния и давать жизнь сотням потомков. Завоевания и миграции происходили таким образом, что победители уничтожали мужчин покоренных племён и забирали для себя их женщин, а вовсе не приводили за собой собственных. То есть женский генетический фактор является укоренённым, субмиссивным, консервативным, мужской — новаторским, кочевым, доминантным. Именно женская генетика отвечает за приспособление к условиям среды, тогда как мужская лишь периодически обновляет её.
Пр таком взгляде на вопрос становится понятно, почему европейцам стоило оставлять собственных женщин в Европе. Эти народы стали, вне всякого сомнения, величайшими завоевателями в истории, покорившими едва ли не весь мир, как и величайшими тружениками и создателями промышленной революции. Но европейцы оступились там, где оступиться было сложно — в вопросах воспроизводства. Захватив к началу 20 века практически всю планету, они так и не смогли полностью заселить свои колонии, остановившись лишь на освоении наиболее подходящих им по климату областей: Аргентина и Чили, Южная Африка, Австралия и Новая Зеландия, США и Канада. Тропические области были для европейских колонистов уже совершенно непригодны, и даже южные штаты США осваивались преимущественно трудом чернокожих рабов.
То есть именно пуританская мораль, запрет на многожёнство и взятие наложниц в купе с неприятием расового смешения и стали ахиллесовой пятой европейского колониализма. Были бы, к примеру, африканеры Южной Африки внешне неотличимы от местных Банту, эта страна была куда бы стабильнее. Встречают, как известно, "по одёжке", и покуда сохраняются очевидные внешние отличия между белыми и чёрными, старые обиды продолжают напоминать о себе.
Кто сегодня вспоминает завоевание франками римской Галлии, англосаксами — Британии, или покорение русами-скандинавами восточных славян? Некогда рабы и господа давно уже слились в единые нации, полностью перемешавшись друг с другом. Вообще, важная часть любого нацибилдинга — это своего рода "забвение истории". Ни к чему, например, современным немцам вспоминать лишний раз войны какой-нибудь Саксонии против Баварии или Пруссии, а русским — московского княжества с тверским. Но там, где вмешивается расизм, история всё никак не хочет уходить в прошлое и раз за разом даёт о себе знать.
