Архитектурная среда
Мы
решили запустить рубрику «Архитектурная среда», в которой будем знакомить вас с новостями архитектуры и урбанистики, рассказывать о советских и российских архитекторах, инженерах и дизайнерах, об актуальных проблемах градостроительства и о многом другом. Поддержите нас лайком и оставьте комментарий, это поможет продвижению наших материалов!
Первое, о чём мы хотим рассказать, это причины, по которым нынешнее жильё не соответствует тем историческим обстоятельствам, в которых мы оказались. В период нового локдауна мы будем больше времени проводить дома, а это прямое столкновение со средой и дизайном.
Подавляющая часть домов, в которых мы с вами живём, изначально не была предназначена для удалённой работы, да и вообще длительного времяпрепровождения в квартире.
Эти дома остались нам в наследство от большой советской стройки. Различные «сталинки» — блочные, кирпичные, панельные. Часто встречаются «хрущёвки», более современные им «чешки». «Брежневки», которые возводились аж до 2000-х. «Пентагоны», среди которых мы теряемся в собственных дворах уже много лет. Давно знакомы нам и знаменитые своими аляповатыми лоджиями «пэшки» — дома серии П-44. Ну и конечно «путинки» — главные наследники всего худшего, что было в советском строительстве. По сравнению с ними, типовое жильё прошлого поколения кажется очень просторным, так как средняя площадь «путинок» всего 10 квадратных метров при совмещённом санузле площадью 2 квадратных метра и отсутствии балкона.
Но давайте разберёмся, что общего между собой имеют эти серии типовых зданий?
Для это нам потребуется заглянуть в 1920-е. По истине золотое время советской архитектуры и становления идей конструктивизма.
В эти годы Моисей Гинзбург пишет книгу «Жилище», которая стала по-настоящему знаковой для советской архитектуры, а сам архитектор впоследствии становится одержим конструктивизмом и в его рамках создаёт такие знаковые для советского строительства дома, как дом Наркомфина, санаторий Наркомтяжпрома, проекты Дворца труда, Дома текстилей, дома Русгерторга, Дома Советов в Махачкале, Дома правительства в Алма-Ате и многие другие. Гинзбург был чрезвычайно плодовит и как публицист, издавая журнал «Современная архитектура» вместе со своим не менее именитым соратником Александром Весниным.
Труд «Жилище» и последующие проекты архитектора были вдохновлены его знакомством и перепиской с легендой мира архитектуры Ле Корбузье. Корбузье был в восторге от того, как быстро советские зодчие подхватывали его идеи и развивали их.
Он любил Москву и здесь под его руководством было построено несколько зданий, наиболее известное из них — Здание Центрпромсоюза, во дворе которого можно увидеть памятник великому архитектору.
Всё, что создавалось конструктивистами, всё, что было написано в «Жилище», манифестировало одну простую (на деле не очень простую) идею о том, что «Дом — это машина для жилья».
Идеологи нового быта пытались выдавить человека из дома: общественные пространства должны были быть как можно больше, а индивидуальные квартиры, по «Жилищу» ячейки, — как можно меньше.
В некоторых проектах были предприняты попытки «освободить женщину от кухонного рабства» и исключить из обихода кухни, которые должны были быть заменены на столовые в отдельных пристройках зданий.
Функциональность лежала в основе всего. В некоторых домах, например в доме Наркомфина, даже несущие колонны прятали за собой каналы канализации. Минимальные пространства в типовых ванных, воссозданных по проектам уже знакомого нам Корбузье, особая минималистичная фурнитура, спроектированная специально для домов нового типа, ленточные окна — всё это должно было помочь человеку стать частью большого механизма под названием городская среда.
Довольно быстро инновационные идеи конструктивистов были отвергнуты, так как казались партии «слишком интернациональными». На основе ещё сырых идей минимального пространства и функционализма, заложенных конструктивистами, выросли не слишком удобные и не слишком качественные, зато дешёвые в строительстве здания, в которых мы живём сегодня.
