Блять, да мне похуй на тебя, блять, слушай, какой у тебя там велик, станок, мощемер, велокомпы там блять, дипримы, всё, мне похуй, хоть там "Спешиалайзед", хоть блять нахуй "Бианки", хоть "Пинарело", хоть "Червело" блять, хоть трековый велосипед, мне на это насрать, понимаешь? Сколько ты там, кого обгоняешь, каких матрасов, каких значит вот этих мамилей шикарных или атласных, блять на мальорку ты летишь, мне на это насрать, понимаешь? Я, блять, в своем велачерстве настолько преисполнился, что я как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет, блять, катаю на триллионах и триллионах таких же планет, как эта Земля, мне этот мир абсолютно понятен, и я здесь ищу только одного, блять, - средней скорости, объемов и вот этой гармонии, от слияния с бесконечно вечным шоссе, от созерцания великого фрактального подобия и от вот этого замечательного всеединства существа, бесконечно вечного, куда ни посмотри, хоть вглубь - бесконечно малое, хоть ввысь - бесконечное большое, понимаешь? А ты мне опять со своим вот этим блять, иди тренируйся дальше, это твоё распределение, это твой путь и твой горизонт познания и ощущения твоей природы, он несоизмеримо мелок по сравнению с моим, понимаешь? Я как будто бы уже давно глубокий старец, бессмертный, ну или там уже почти бессмертный, который на этом шоссе от его самого зарождения, ещё когда только Солнце только-только сформировалось как звезда, и вот это газопылевое облако, вот, после взрыва, Солнца, когда оно вспыхнуло, как звезда, начало формировать вот эти километры шоссе, планеты, понимаешь, я на этой Земле уже как будто почти пять миллиардов лет блять езжу и знаю вдоль и поперёк это шоссе, а ты мне какие-то... мне похуй на твои велики, на твои блять нахуй станки, на твои велокомпьютеры, там, на твоё благо. Я был на этом шоссе бесконечным множеством, и круче РДНЛп, и круче ХРБРа, и круче всех веланов, понимаешь, был, а где-то был конченым говном, ещё хуже, чем здесь. Я множество этих состояний чувствую. Где-то я был больше подобен овощу, где-то я больше был подобен Мише Птице, там, червю, где-то был просто сгусток камня, это всё есть душа, понимаешь? Она имеет грани подобия совершенно многообразные, бесконечное множество. Но тебе этого не понять, поэтому ты езжай себе блять, мы в этом мире как бы живем разными ощущениями и разными стремлениями, соответственно, разное наше и место, разное и наше распределение. Тебе я желаю все самые крутые велики чтоб были у тебя, и все самые крутые самки чтобы раздвигали ноги перед тобой, чтобы раздвигали перед тобой щели, на шиворот-навыворот, блять, перед тобой, как ковёр, это самое, раскрывали, растлевали, растлали, и ты их чтобы ебал до посинения, докрасна, вон, как Солнце закатное, и чтоб на лучших дорогах, и на великах катал, и кончал прямо с седла, и делал всё, что только в голову могло прийти и не прийти, если мало идей, обращайся ко мне, я тебе на каждую твою идею предложу сотню триллионов, как всё делать. Ну а я всё, я качу как глубокий старец, узревший вечное, прикоснувшийся к Велачественному, сам стал велоподобен и устремлен в это бесконечное шоссе, и который в умиротворении, покое, гармонии, благодати, в этом сокровенном блаженстве пребывает, вовлеченный во всё и во вся, понимаешь, вот и всё, в этом наша разница. Так что я иду кататься, а ты идёшь преисполняться в ГРАНЯХ каких-то, вот и вся разница, понимаешь, ты не зришь это вечное бесконечное шоссе, оно тебе не нужно. Ну зато ты, так сказать, более активен, как вот этот дятел долбящий, или муравей, который очень активен в своей стезе, поэтому давай, наши пути здесь, конечно, имеют грани подобия, потому что всё едино, но я-то тебя прекрасно понимаю, а вот ты меня - вряд ли, потому что я как бы тебя в себе содержу, всю твою природу, она составляет одну маленькую там песчиночку, от того что есть во мне, вот и всё, поэтому давай, ступай, езжай, а я пошел наслаждаться нахуй блять прекрасным осенним закатом на берегу теплой южной реки. Всё, пиздуй-бороздуй, и я попиздил, нахуй.