Я выступаю за памятник «Брату». За то, чтобы в Москве появился монумент Неполиткорректности, своего рода символ русского культурного сопротивления всеоглуплению «общечеловеческими ценностями», которые двадцатью годами спустя обернулись доминантами оголтело толерантных врагов всяческой жизни.
С действительностью не имеют ничего общего и раздающиеся заявления, будто Багров — образ «бандита девяностых». Это не соответствует ни духу, ни букве дилогии — в криминальных кругах Данила оказывается лишь по касательной, ради помощи брату. По своей природе он солдат, человек, вечно пребывающий на передке, в окопах, для него бой никогда не кончается.
Когда герой Бодрова говорит: «Русские на войне своих не бросают» — это не этнопсихологическая сентенция, а его личный девиз. Здесь и сейчас русские есть он сам, а война — повсюду, и никого из наших он не оставит. Кровное братство, братство своих, которое защищал Данила, в условиях, когда высшие структуры были развалены, когда вокруг продавали и предавали, позволило нации выжить и подняться с колен.
Чувство родной крови, умиление перед своей землей — «это все мое, родное», были теми базовыми уровнями национального самосознания, которые страшно атрофировались в течение ХХ века и почти исчезли у постсоветского человека, заместившись разномастными призраками. «Брат‑2» стал азбукой нормальных человеческих реакций, способом восстановить омертвевшие органы национальной души: «Сила — в правде», «За Севастополь — ответите».
Образ Данилы Багрова вырос из «партизанского» кинематографа 90-х. В разгромленном и растерянном обществе сформировался запрос на героя, который осмелится с оружием в руках встать за родную землю, близких и правду. Так рождалось тогда и прочее кино о «народных мстителях», самого разного качества и направления, но объединенное единством мысли и образа. Тут и народно-мелодраматическое «Любить по-русски» Евгения Матвеева, и радикальная «Окраина» Петра Луцика, и публицистический боевик «Ворошиловский стрелок» Станислава Говорухина.
Дилогия «Брат» Алексея Балабанова — и, прежде всего вторая часть — явилась своеобразным подведением итогов этой кинематографической волны девяностых, скрещенным с возникшим на рубеже тысячелетий запросом на «ответный удар». Желание не только сказать «Гудбай, Америка», но и взять хотя бы символический реванш за пережитые унижения буквально висело в воздухе… Вспоминаю, как в дни агрессии НАТО против сербов в Москву прилетел глава Библиотеки Конгресса США Джеймс Биллингтон, автор знаменитой книги о русской культуре «Икона и топор». Он пытался разведать, каковы местные настроения. Пришлось объяснить американцу, что для этого достаточно просто увидеть рекламу со слоганом «Золотая Ява — ответный удар».
В Даниле Багрове мечта о неотвратимом возмездии нашла воплощение. Оно могло быть создано только гением Балабанова и харизмой Бодрова-младшего. Данила не мог мстить лишь бандитам, грязным милиционерам, вороватым чинушам и циничным олигархам — он обязан был вырваться на мировую арену и встретиться с главным врагом, заставить его плакать от ужаса и осознания того, что русский всё-таки прав.
Мы смотрели на это и душа наполнялась той самой силой, удалью, молодостью и желанием яркой и насыщенной жизни, которые сегодня привели нашу страну к целому ряду важных исторических свершений. И поэтому выдуманный Данила Багров куда более достоин памятника, чем некоторые иные из реально существовавших персонажей, чьи истуканы занимают места призраками прошлого или демонами политкорректности. Одни не внесли в наш мир ничего путного, про других же мы вообще лишь смутно догадываемся, кто они. Данила же памятен каждому, многим он, без преувеличения, давал силу жить. Ту самую силу, которая в правде.
http://portal-kultura.ru/articles/obozrevatel/233377-brat-ty-mne-ili-bratok/
С действительностью не имеют ничего общего и раздающиеся заявления, будто Багров — образ «бандита девяностых». Это не соответствует ни духу, ни букве дилогии — в криминальных кругах Данила оказывается лишь по касательной, ради помощи брату. По своей природе он солдат, человек, вечно пребывающий на передке, в окопах, для него бой никогда не кончается.
Когда герой Бодрова говорит: «Русские на войне своих не бросают» — это не этнопсихологическая сентенция, а его личный девиз. Здесь и сейчас русские есть он сам, а война — повсюду, и никого из наших он не оставит. Кровное братство, братство своих, которое защищал Данила, в условиях, когда высшие структуры были развалены, когда вокруг продавали и предавали, позволило нации выжить и подняться с колен.
Чувство родной крови, умиление перед своей землей — «это все мое, родное», были теми базовыми уровнями национального самосознания, которые страшно атрофировались в течение ХХ века и почти исчезли у постсоветского человека, заместившись разномастными призраками. «Брат‑2» стал азбукой нормальных человеческих реакций, способом восстановить омертвевшие органы национальной души: «Сила — в правде», «За Севастополь — ответите».
Образ Данилы Багрова вырос из «партизанского» кинематографа 90-х. В разгромленном и растерянном обществе сформировался запрос на героя, который осмелится с оружием в руках встать за родную землю, близких и правду. Так рождалось тогда и прочее кино о «народных мстителях», самого разного качества и направления, но объединенное единством мысли и образа. Тут и народно-мелодраматическое «Любить по-русски» Евгения Матвеева, и радикальная «Окраина» Петра Луцика, и публицистический боевик «Ворошиловский стрелок» Станислава Говорухина.
Дилогия «Брат» Алексея Балабанова — и, прежде всего вторая часть — явилась своеобразным подведением итогов этой кинематографической волны девяностых, скрещенным с возникшим на рубеже тысячелетий запросом на «ответный удар». Желание не только сказать «Гудбай, Америка», но и взять хотя бы символический реванш за пережитые унижения буквально висело в воздухе… Вспоминаю, как в дни агрессии НАТО против сербов в Москву прилетел глава Библиотеки Конгресса США Джеймс Биллингтон, автор знаменитой книги о русской культуре «Икона и топор». Он пытался разведать, каковы местные настроения. Пришлось объяснить американцу, что для этого достаточно просто увидеть рекламу со слоганом «Золотая Ява — ответный удар».
В Даниле Багрове мечта о неотвратимом возмездии нашла воплощение. Оно могло быть создано только гением Балабанова и харизмой Бодрова-младшего. Данила не мог мстить лишь бандитам, грязным милиционерам, вороватым чинушам и циничным олигархам — он обязан был вырваться на мировую арену и встретиться с главным врагом, заставить его плакать от ужаса и осознания того, что русский всё-таки прав.
Мы смотрели на это и душа наполнялась той самой силой, удалью, молодостью и желанием яркой и насыщенной жизни, которые сегодня привели нашу страну к целому ряду важных исторических свершений. И поэтому выдуманный Данила Багров куда более достоин памятника, чем некоторые иные из реально существовавших персонажей, чьи истуканы занимают места призраками прошлого или демонами политкорректности. Одни не внесли в наш мир ничего путного, про других же мы вообще лишь смутно догадываемся, кто они. Данила же памятен каждому, многим он, без преувеличения, давал силу жить. Ту самую силу, которая в правде.
http://portal-kultura.ru/articles/obozrevatel/233377-brat-ty-mne-ili-bratok/
