Эдвард Чесноков — для Незыгаря
Русско-турецкому союзу нет альтернативы
Отдельные деятели на днях выступили с утверждениями, что «мы никогда не квалифицировали Турцию как стратегического союзника».
В самой Турции на сей счёт иное мнение: глава МИД Мевлют Чавушоглу называет Россию «стратегическим партнёром» (специально привожу ссылку на кремлёвский листок Hürriyet); президент Эрдоган называет Россию «надежным другом и важным поставщиком природного газа» (специально привожу ссылку на руссо-пропагандистов из Deutsche Welle).
Да — ответите мне, что у нас говорят: «союзника», а у них говорят: «партнёра»; что в политике нужно замечать не слова, а дела; что Султан не признал Крым (Вучич тоже Крым не признал, однако же вы зовёте его «белградским братом»); но главное — то, что вы, 16 лет разъедая реальность своими бесконечными «имплементациями новых модальностей», внезапно сказали правду.
«Стратегических союзов» не существуют. «Союзник» — всего лишь тот, кто умрёт в битве раньше тебя.
«Стратегический союз» — это когда в конституции ГДР прописано, что «ГДР навсегда и бесповоротно связана союзническими отношениями с СССР» (ст. 6); это когда в ГДР стоит 500-тысячная группировка твоих войск с оперативно-тактическими комплексами «Оса» (с теми самыми «ракетами средней и меньшей дальности» — от Айзенаха до штаб-квартиры НАТО в Брюсселе как раз 420 км); это когда из 17 млн жителей ГДР 6,3 млн состоят в Обществе германо-советской дружбы; это когда члены Союза свободной немецкой молодёжи, написав выпускное сочинение о героической роли sowjetischen Soldaten в освобождении их страны от фашизма, несут цветы в Трептов-парк; наконец, это когда, в обмен не дешёвые энергоносители, лучшие в мире вагоны Waggonbau Ammendorf поставляются на рынок с 400-миллионным населением (у нас в лучшем случае пытаются реализовать последний пункт, болтокла́дя на прочие).
Но такие отношения — не «стратегический союз», а статус провинции в общеимперском пространстве, пусть даже ей сохраняют квази-государственность и блестючие бляшки.
А вот если вес игроков сопоставим (как: Москва/Анкара), единственно возможный переговорный формат — сесть на берегу Бочарова Ручья, «у вас есть национальные интересы, у нас есть национальные интересы, США и ЕС в принципе отказывают каждому из нас в праве на таковые — ну так давайте сообразим без них, разделим интересующий нас регион на сферы влияния, как в благословенном XIX веке: нам — Порт-Артур, вам — Циндао».
Так что, стало быть, — Турция. Православно-братские Греция и Кипр поддержали западные санкции — враждебно-мусульманская Турция не поддержала. Русский агент Даня Козырев накрывает с воздуха наших нефтяных енотов — враг-неоосманист Эрдоган даёт отмашку турецко-русским патрулям на совместную охрану трассы М4 Хасеке–Алеппо.
«Адвокаты России в ЕС» Меркель и Макрон вводят санкции из-за отравления Навального — «извечный враг» Эрдоган по своей инициативе звонит Путину — обсуждать замирение в Карабахе.
Вы скажете — но попытка «создать союз на базе экономики» провалилась, «Турецкий поток» простаивает. Что ж, подобный «союз на базе экономики» мы хотели создать с ФРГ, с СГ, с ЕАЭС — итоги ещё печальнее.
Успешный диалог с Турцией возможен — именно потому, что она чётко артикулирует свои национальные интересы. Хотя бы предмет для обсуждения есть. (О чём и в каком терминологическом поле можно говорить с Меркель, чей «национальный интерес» — Flüchtlinge willkommen, я право, не знаю).
Наконец, мы нужны Анкаре не меньше, чем та — нам. У Турции сложности со всеми: с Ираном (из-за присутствия в Сирии); с Сирией (из-за Идлиба); с Ираком (из-за курдов); с Грецией и Кипром (из-за спора о шельфе); с Египтом (из-за разногласий по «Братьям-Мусульманам»), не говоря уже о ЕС и США. Да, неплохо с Ливией и Азербайджаном… которые лишь пожирают ресурсы, ведь протурецкие прокси-армии там находятся в стратегическом тупике.
Да, у нас есть условия. Хотя бы — переименовать площадь Джохара Дудаева в Анкаре.
Однако альтернативы русско-турецкому союзу нет.
Русско-турецкому союзу нет альтернативы
Отдельные деятели на днях выступили с утверждениями, что «мы никогда не квалифицировали Турцию как стратегического союзника».
В самой Турции на сей счёт иное мнение: глава МИД Мевлют Чавушоглу называет Россию «стратегическим партнёром» (специально привожу ссылку на кремлёвский листок Hürriyet); президент Эрдоган называет Россию «надежным другом и важным поставщиком природного газа» (специально привожу ссылку на руссо-пропагандистов из Deutsche Welle).
Да — ответите мне, что у нас говорят: «союзника», а у них говорят: «партнёра»; что в политике нужно замечать не слова, а дела; что Султан не признал Крым (Вучич тоже Крым не признал, однако же вы зовёте его «белградским братом»); но главное — то, что вы, 16 лет разъедая реальность своими бесконечными «имплементациями новых модальностей», внезапно сказали правду.
«Стратегических союзов» не существуют. «Союзник» — всего лишь тот, кто умрёт в битве раньше тебя.
«Стратегический союз» — это когда в конституции ГДР прописано, что «ГДР навсегда и бесповоротно связана союзническими отношениями с СССР» (ст. 6); это когда в ГДР стоит 500-тысячная группировка твоих войск с оперативно-тактическими комплексами «Оса» (с теми самыми «ракетами средней и меньшей дальности» — от Айзенаха до штаб-квартиры НАТО в Брюсселе как раз 420 км); это когда из 17 млн жителей ГДР 6,3 млн состоят в Обществе германо-советской дружбы; это когда члены Союза свободной немецкой молодёжи, написав выпускное сочинение о героической роли sowjetischen Soldaten в освобождении их страны от фашизма, несут цветы в Трептов-парк; наконец, это когда, в обмен не дешёвые энергоносители, лучшие в мире вагоны Waggonbau Ammendorf поставляются на рынок с 400-миллионным населением (у нас в лучшем случае пытаются реализовать последний пункт, болтокла́дя на прочие).
Но такие отношения — не «стратегический союз», а статус провинции в общеимперском пространстве, пусть даже ей сохраняют квази-государственность и блестючие бляшки.
А вот если вес игроков сопоставим (как: Москва/Анкара), единственно возможный переговорный формат — сесть на берегу Бочарова Ручья, «у вас есть национальные интересы, у нас есть национальные интересы, США и ЕС в принципе отказывают каждому из нас в праве на таковые — ну так давайте сообразим без них, разделим интересующий нас регион на сферы влияния, как в благословенном XIX веке: нам — Порт-Артур, вам — Циндао».
Так что, стало быть, — Турция. Православно-братские Греция и Кипр поддержали западные санкции — враждебно-мусульманская Турция не поддержала. Русский агент Даня Козырев накрывает с воздуха наших нефтяных енотов — враг-неоосманист Эрдоган даёт отмашку турецко-русским патрулям на совместную охрану трассы М4 Хасеке–Алеппо.
«Адвокаты России в ЕС» Меркель и Макрон вводят санкции из-за отравления Навального — «извечный враг» Эрдоган по своей инициативе звонит Путину — обсуждать замирение в Карабахе.
Вы скажете — но попытка «создать союз на базе экономики» провалилась, «Турецкий поток» простаивает. Что ж, подобный «союз на базе экономики» мы хотели создать с ФРГ, с СГ, с ЕАЭС — итоги ещё печальнее.
Успешный диалог с Турцией возможен — именно потому, что она чётко артикулирует свои национальные интересы. Хотя бы предмет для обсуждения есть. (О чём и в каком терминологическом поле можно говорить с Меркель, чей «национальный интерес» — Flüchtlinge willkommen, я право, не знаю).
Наконец, мы нужны Анкаре не меньше, чем та — нам. У Турции сложности со всеми: с Ираном (из-за присутствия в Сирии); с Сирией (из-за Идлиба); с Ираком (из-за курдов); с Грецией и Кипром (из-за спора о шельфе); с Египтом (из-за разногласий по «Братьям-Мусульманам»), не говоря уже о ЕС и США. Да, неплохо с Ливией и Азербайджаном… которые лишь пожирают ресурсы, ведь протурецкие прокси-армии там находятся в стратегическом тупике.
Да, у нас есть условия. Хотя бы — переименовать площадь Джохара Дудаева в Анкаре.
Однако альтернативы русско-турецкому союзу нет.
