В колонии в Покрове, где, предположительно, находится Навальный, целый год провел гражданский активист Константин Котов. Его адвокат Мария Эйсмонт
рассказала ОВД-Инфо о том, чем «славится» ИК-2:
«Эту колонию я знаю довольно хорошо и ездила туда минимум раз 20, пока Костя Котов провел в ней чуть больше года. Во-первых, в ИК-2 полностью контролируют связь осужденных с внешним миром, эту связь ограничивают. В колонии нет ФСИН-письма, хотя техническая возможность внедрить этот сервис имеется. Но по каким-то соображениям администрация ИК-2 ФСИН-письмо не вводит. Письма туда, конечно, доходят, но долго и не все. В колонии нет быстрой электронной связи с заключенными.
Во-вторых, в колонии делают все, чтобы усложнить встречи с адвокатами. Когда я приезжала к Котову, мне приходилось ждать в среднем по пять часов. Эти часы ожидания бесконечны. Также нам, адвокатам Котова, пришлось добиваться соблюдения условий конфиденциальности встреч с подзащитным. В том числе, нам пришлось добиваться, чтобы в стекле, через которое мы разговаривали с Котовым, проделали прорезь для передачи конфиденциальных документов.
Я знаю от коллег, которые тоже ездили в ИК-2 к своим подзащитным, что сотрудники учреждения передавали им бумаги с отказом от адвокатов со стороны осужденных. У нас есть все основания считать, что эти отказы вымучены и связаны с давлением. Один раз мне от Котова принесли бумажку, где он просил не брать с собой на встречи мобильный телефон. Адвокаты имеют право брать в колонии телефоны, это в 2017 году заявил Верховный суд. Я считаю эту просьбу от Котова результатом давления.
В принципе, ИК-2 нацелена на изоляцию человека от внешнего мира и создание максимально психологически некомфортных условий содержания: администрация даже может заставить осужденных перестать общаться с определенным заключенным, как это произошло с Котовым».