РМ
О понимании
Проходил как-то Сократ со своими учениками мимо одной деревни. Собралось несколько человек — его противников — и принялись они горячо и зло оскорблять его. Он слушал очень спокойно и молчал. Из-за этого спокойствия им стало как-то не по себе: они оскорбляют человека, а он слушает их слова, как музыку.
Один из них обратился к Сократу:
— Бля, че за хуйня? Ты типа глухой, или не понимаешь, что мы говорим?
Но Сократ продолжал молчать и улыбался.
— Ааа, я кажется догнал, — просиял человек из толпы, — наоборот, именно при глубоком понимании возможно такое молчание! Это типа если бы мы пришли раньше, то он бы попытался нас отпиздить, а теперь он типа мудрый, ПОНИМАЕТ. Ну, мол, это все хуйня, мы глупые, а он такой пиздатый и не должен обременять себя этой хуйней, что мы ему навязываем. Я прав, о мудрейший Сократ?
Сократ улыбнулся еще шире, но все равно промолчал. Тогда один из учеников изрек:
— Пацаны, наш Учитель, может, и мудрец, и все понимает, действительно. Вот только мы еще ученики, и за пиздеж в его сторону переебём вам, плебеям охуевшим, не моргнув глазом. Ну и да, в данный момент он обкурен просто в говнину, так что вряд ли от него можно сейчас чего-то добиться.
— Әлегә мин иҫән-һау һәм минең йөрәк hуға, ҡутағымды hалдым тегеләргә, кем арҡам артында көлөп йөрөй.
— Сократ? На башкирском? Серьезно, блять?
— Я предупреждал, — пожал плечами ученик.
«Пока я жив и моё сердце бьётся, я хуй клал на тех, кто за спиной смеётся»
Проходил как-то Сократ со своими учениками мимо одной деревни. Собралось несколько человек — его противников — и принялись они горячо и зло оскорблять его. Он слушал очень спокойно и молчал. Из-за этого спокойствия им стало как-то не по себе: они оскорбляют человека, а он слушает их слова, как музыку.
Один из них обратился к Сократу:
— Бля, че за хуйня? Ты типа глухой, или не понимаешь, что мы говорим?
Но Сократ продолжал молчать и улыбался.
— Ааа, я кажется догнал, — просиял человек из толпы, — наоборот, именно при глубоком понимании возможно такое молчание! Это типа если бы мы пришли раньше, то он бы попытался нас отпиздить, а теперь он типа мудрый, ПОНИМАЕТ. Ну, мол, это все хуйня, мы глупые, а он такой пиздатый и не должен обременять себя этой хуйней, что мы ему навязываем. Я прав, о мудрейший Сократ?
Сократ улыбнулся еще шире, но все равно промолчал. Тогда один из учеников изрек:
— Пацаны, наш Учитель, может, и мудрец, и все понимает, действительно. Вот только мы еще ученики, и за пиздеж в его сторону переебём вам, плебеям охуевшим, не моргнув глазом. Ну и да, в данный момент он обкурен просто в говнину, так что вряд ли от него можно сейчас чего-то добиться.
— Әлегә мин иҫән-һау һәм минең йөрәк hуға, ҡутағымды hалдым тегеләргә, кем арҡам артында көлөп йөрөй.
— Сократ? На башкирском? Серьезно, блять?
— Я предупреждал, — пожал плечами ученик.
«Пока я жив и моё сердце бьётся, я хуй клал на тех, кто за спиной смеётся»
