«В России не было рыцарства и рыцарей – а значит, их понятий о чести и
профессионализма; не было церковной Реформации – а значит, табачные
патриархи будут продолжать жиреть; не было Возрождения с его
художественными шедеврами (и главным среди них – уважением к Личности) –
потому что просто нечего было возрождать!
Сначала в России был один повидавший настоящую жизнь парень – Петр I,
потом их стало несколько – молодые офицеры, вошедшие в Париж в 1814 году
(и понявшие, что сражались совсем не с тем врагом), затем их становилось
больше – и они требовали самоуважения! Пушкин перевел нам с французского
«русский» язык, а Вяземский доперевел еще пару слов — «наивный» и
«серьезный» — в России и таких своих не было. Если бы вы, дорогие читатели,
попытались прочесть записки о 1812 годе купчиков и мелких чиновников – вы
бы получили массу затруднений (они написаны на русском), зато как же легко
читаются мемуары офицеров и генералов: они написаны на французском, реже
на английском языках и потом переведены. Итак: просвещенные аристократы,
начитавшиеся, но нищие разночинцы, потом уже буржуазные поклонники
Бодлера – все больше и больше!
Ну, а затем агрессивно-послушное сатрапу-царю (потом генсеку) большинство
всех смело в 1917. И без того поганая генетика северной провинции выжила из
себя ту небольшую часть приличных генов, которые не благодаря, а вопреки
сформировались в рамках территории империи. Эти гены высланы, выдавлены,
расстреляны, унижены и т.д. В итоге победил коллективный Шариков,
размножившийся за 70 лет до огромного процента. Его потомки и сейчас
продолжают плодиться в геометрической прогрессии. К ним добавляется и
другая трагедия: «татаро-монгольское нашествие» перестало быть только лишь
главой из учебника истории.» (Россия — не лодка, а Титаник, 19. 02. 2012)(с)