ПЕНСИОННЫЙ ПЛАН ДЛЯ «НОВОГО ДВОРЯНСТВА»
Часть I
Стражи турбулентногстиСиловая корпорация становится главной «транзитной» проблемой.
Прогнозируемость, или даже банальность этой ситуации не делает её проще.
Хотя бы в силу того, что именно силовики стали главными выгодоприобретателями предыдущего, ельцинского «транзита».
А основным их бонусом стал госкапитализм, построенный на активах «равноудаленного» олигархата. Был шанс пойти по рузвельтовскому пути и для вывода национальной экономики из постсоветской депрессии трансформировать олигархический капитализм в «народный». Но предпочли иную, госкапиталистическую, «тропу». Возможно, с подачи именно силовиков.
Хотя госкапитализм подобен тому сокровищу, которое, выражаясь словами Ильфа и Петрова, можно потрогать руками, но нельзя унести.
Точнее — любой силовик, окормляющий какой-либо бизнес, может стать его полноправным хозяином, лишь покинув собственную корпорацию.
И не потому, что «кшатрии не торгуют», а потому что при нынешней госкапиталистической модели у «торговцев» принципиально иные интересы, горизонты и риски.
Отсюда сакраментально-троллинговый путинский вопрос «Где настоящий Сечин –до или после [перехода в «Роснефть]?».
Отсюда же концептуальная (а не этическая) уязвимость патрушевского тезиса о «новом дворянстве». Если, конечно, не предполагать, что «новизна» как раз и предполагает невозможность для «государевых людей» стать легальными собственниками «корпорации РФ».
Наконец, отсюда полковники-миллиардеры.
Во время «прямой линии» Путин дал понять, что лично санкционировал широкое оповещение общественности о закромах (анти) коррупционеров из МВД и ФСБ.
Но у такой «профилактики», как минимум, два побочных эффекта – падение доверия общества к силовикам и усиление среди них самих запроса на радикальную «чистку рядов».
Аркадий Ротенберг неслучайно
призывает «обходиться без перегибов и переборов» в борьбе с коррупцией.
Хотя можно ли, в принципе, сохранить чувство меры в антикоррупционной кампании и есть ли здесь у Системы беспроигрышный ход – большой вопрос.
