Это как великое произведение искусства: явление не только субъективное, но максимально приближенное к объективному. Ведь есть что-то «объективное» в великих книгах, картинах, фильмах, что и делает их шедеврами. Но выразить это «что-то» можно только на субъективном языке. Разделить субъективное и объективное здесь невозможно. И именно здесь нам особенно пригодится то целостное мышление, о котором мы говорили в начале книги. Точно так же во Христе есть нечто, что заставляет миллионы людей возложить на Него все свое упование, нечто, что затрагивает, захватывает этих людей. В этом смысле можно сказать: да, Христос – это откровение Бога, откровение, так сказать, «сверху». Почему та или иная картина оказывается шедевром? Потому что в ней прорывается наружу из самой глубины жизни нечто, обычно скрытое от наших глаз. И вот, в жизни и в смерти человека по имени Иисус – независимо от того, что тот или иной из нас думает о Нем – прорвалось нечто из божественной глубины. Вернее, не нечто: нам открылась сама эта божественная глубина во всей своей полноте. Во Христе, в Его жизни и смерти, в жизни и смерти этого конкретного человека нам открывается Бог, поэтому, глядя на Христа, мы можем произнести: «Вот мой Бог!». Выражаясь языком Православной церкви, Христос подобен иконе Бога – в том смысле, что икона не перестает быть куском дерева с несколькими слоями краски, но, глядя на нее, мы видим не дерево и краску, а тот образ, что на ней написан. Точно так же, глядя на Христа, на человека по имени Иисус, на Его жизнь и смерть, мы видим Бога. Отсюда и происходит учение о божественности Христа. »
Отрывок из книги: Антон Тихомиров. «Догматика без догматизма». Apple Books.