БП
ПРАВОСЛАВНЫЙ ФУНДАМЕНТАЛИЗМ СТАНОВИТСЯ ПРИЧИНОЙ СМЕРТИ ЛЮДЕЙ УЖЕ СЕГОДНЯ
Пандемия, опустошающая сейчас Православную Церковь, — это не только COVID-19, но и фундаментализм. Фундаментализм — это своего рода популизм для Церкви. Он основан на методах постправды и теориях заговора. Хотя он и носит маску благочестия, в действительности это явление довольно секулярное и даже секуляризирующее. Я бы применил к фундаментализму фразу, когда-то придуманную Дитрихом Бонхёффером: «дешевая благодать». Фундаментализм — это дешевая духовность и дешевая церковность.
Обстоятельства эпидемии COVID-19 свидетельствуют о том, что фундаментализм не только развращает умы и засоряет веру, но и убивает тела. Пора рассматривать его как вирус, который может быть даже более опасным, чем SARS-CoV-2.
Фундаментализм похож на сухую траву, через которую коронавирус распространяется в церквах, словно лесной пожар. В результате этого очаги фундаментализма превратились в очаги смертельной болезни. Этот феномен можно наблюдать не только в Православной Церкви, но и в других религиях и конфессиях. Однако в Православной Церкви получили распространение некоторые специфические формы корона-фундаментализма, которые я рассмотрю далее.
Тревожный звоночек прозвучал, когда многие или большинство монахов и монахинь в консервативных монастырских общинах Украины, России и Беларуси получили положительный результат анализа на COVID-19; многие были госпитализированы, а некоторые умерли. Очагами эпидемии стали такие монастыри, как Киево-Печерская лавра и Ионинский монастырь в Киеве, Троице-Сергиева Лавра в Подмосковье, Дивеево под Нижним Новгородом, Свято-Елисаветинский монастырь в Белоруссии (и другие). В некоторых случаях, как например в Почаевской Лавре на западе Украины, потребовалось изолировать целые города, поскольку паломники, посещавшие монастыри, распространяли вирус дальше и дальше. Вспышки болезни в монастырях не означают, что все монахи и монахини там являются фундаменталистами. Многие из них — добрые христиане, которые заботятся о других, и их духовность никак нельзя назвать «дешевой». Тем не менее, они заражаются от своих менее мудрых братьев и сестер. К сожалению, немало семинаристов были вынуждены остаться в этих монастырях, чтобы помогать петь и вести службу, однако теперь и они заболели. Они стали жертвами нездоровых фундаменталистских идей и небрежности руководства семинарий.
Не секрет, что фундаментализм, который является весьма малочисленным движением в мировом Православии, в последние годы постепенно набирает силу в большинстве Поместных Церквей. Его присутствие, например, стало причиной или оправданием для некоторых Церквей не появиться на Всеправославном Соборе на Крите в 2016 году. Некоторые Церкви — например Вселенский Патриархат — пытаются противостоять ему. Другие постепенно уступают ему. А некоторые, такие как Русская Православная Церковь, идут на риск, пытаясь использовать его в своих целях.
Церковное руководство в Москве трудно назвать фундаменталистски настроенным. Однако очень рано оно осознало многообещающий потенциал использования фундаментализма для мобилизации как отдельных лиц, так и народных масс. Например, после смерти митрополита Киевского Владимира новый митрополит Онуфрий наглядно демонстрировал все признаки классического фундаментализма. Москва использовала его искренние фундаменталистские симпатии, чтобы теснее привязать к себе УПЦ МП, а также превратила его в своеобразную полицейскую дубинку для выяснения отношений с другими Церквами – прежде всего Константинополем. Так он стал одним из иерархов, наиболее яростно выступивших против Всеправославного Собора.
Пандемия, опустошающая сейчас Православную Церковь, — это не только COVID-19, но и фундаментализм. Фундаментализм — это своего рода популизм для Церкви. Он основан на методах постправды и теориях заговора. Хотя он и носит маску благочестия, в действительности это явление довольно секулярное и даже секуляризирующее. Я бы применил к фундаментализму фразу, когда-то придуманную Дитрихом Бонхёффером: «дешевая благодать». Фундаментализм — это дешевая духовность и дешевая церковность.
Обстоятельства эпидемии COVID-19 свидетельствуют о том, что фундаментализм не только развращает умы и засоряет веру, но и убивает тела. Пора рассматривать его как вирус, который может быть даже более опасным, чем SARS-CoV-2.
Фундаментализм похож на сухую траву, через которую коронавирус распространяется в церквах, словно лесной пожар. В результате этого очаги фундаментализма превратились в очаги смертельной болезни. Этот феномен можно наблюдать не только в Православной Церкви, но и в других религиях и конфессиях. Однако в Православной Церкви получили распространение некоторые специфические формы корона-фундаментализма, которые я рассмотрю далее.
Тревожный звоночек прозвучал, когда многие или большинство монахов и монахинь в консервативных монастырских общинах Украины, России и Беларуси получили положительный результат анализа на COVID-19; многие были госпитализированы, а некоторые умерли. Очагами эпидемии стали такие монастыри, как Киево-Печерская лавра и Ионинский монастырь в Киеве, Троице-Сергиева Лавра в Подмосковье, Дивеево под Нижним Новгородом, Свято-Елисаветинский монастырь в Белоруссии (и другие). В некоторых случаях, как например в Почаевской Лавре на западе Украины, потребовалось изолировать целые города, поскольку паломники, посещавшие монастыри, распространяли вирус дальше и дальше. Вспышки болезни в монастырях не означают, что все монахи и монахини там являются фундаменталистами. Многие из них — добрые христиане, которые заботятся о других, и их духовность никак нельзя назвать «дешевой». Тем не менее, они заражаются от своих менее мудрых братьев и сестер. К сожалению, немало семинаристов были вынуждены остаться в этих монастырях, чтобы помогать петь и вести службу, однако теперь и они заболели. Они стали жертвами нездоровых фундаменталистских идей и небрежности руководства семинарий.
Не секрет, что фундаментализм, который является весьма малочисленным движением в мировом Православии, в последние годы постепенно набирает силу в большинстве Поместных Церквей. Его присутствие, например, стало причиной или оправданием для некоторых Церквей не появиться на Всеправославном Соборе на Крите в 2016 году. Некоторые Церкви — например Вселенский Патриархат — пытаются противостоять ему. Другие постепенно уступают ему. А некоторые, такие как Русская Православная Церковь, идут на риск, пытаясь использовать его в своих целях.
Церковное руководство в Москве трудно назвать фундаменталистски настроенным. Однако очень рано оно осознало многообещающий потенциал использования фундаментализма для мобилизации как отдельных лиц, так и народных масс. Например, после смерти митрополита Киевского Владимира новый митрополит Онуфрий наглядно демонстрировал все признаки классического фундаментализма. Москва использовала его искренние фундаменталистские симпатии, чтобы теснее привязать к себе УПЦ МП, а также превратила его в своеобразную полицейскую дубинку для выяснения отношений с другими Церквами – прежде всего Константинополем. Так он стал одним из иерархов, наиболее яростно выступивших против Всеправославного Собора.
