При Кальвине тоже были перегибы, но их мотив каким был? Эти, пусть даже эпизодические проявления нравов, призваны были сохранять от морального разложения молодежь, да и не только её. Да, перегибы, да, есть. Праздность - мать всем порокам. Если молодежь, бездельничает, сатана обязательно найдёт им занятие и, отнюдь, не благородное. Начнется с чая закончится борделью. Так и в бо́льших, духовных вопросах; насаждается благородная лоза, а потом происходит превращение в дикую отрасль чужой лозы.
Иер.2:21
"Я насадил тебя как благородную лозу, – самое чистое семя; как же ты превратилась у Меня в дикую отрасль чужой лозы?"
Ну мотив был хороший, но в итоге контроль за любым отправлением организма каждого человека. Получается человек не сам выбирает Божье, а его заставляют насильно
Вопреки расхожему мнению, Реформация не означала ослабления влияния церкви в повседневной жизни
Даже противники находили язык сочинений Кальвина превосходным и сожалели, что талантливый публицист предпочел карьеру диктатора
. Как раз наоборот: на смену относительно мягкого контроля католической церкви приходила жесткая регламентация, проникающая во все сферы общественной и частной жизни. Если католическая церковь осознавала, что она существует в реальном мире, то реформаты не подстраивались под реальность, а перекраивали мир на свой лад. Здесь не было авторитета традиции, а потому воля лидера приобретала статус абсолютной истины.
Просто поражает скрупулезность, с которой Кальвин организовывал городской быт. Его любовь к составлению бе счисленных законов и инструкций несомненно стала следствием юношеских занятий юриспруденцией. Кальвин не поленился даже придумать инструкции для пожарной команды и правила для ночных сторожей. Посещение воскресных богослужений было вменено гражданам в обязанность, а чтобы упростить контроль за ее исполнением, каждого женевца приписали к определенному приходу, который и следил за тем, чтобы явка была стопроцентной.
Женевский кальвинистский рай представлял собой четко функционирующую организацию. Духовными вопросами ведала коллегия проповедников, а воспитанием горожан — консистория, представляющая собой нечто среднее между светским судом и инквизиторским трибуналом. Каждый член консистории давал присягу, что до последней капли крови будет преследовать богохульство, идолопоклонство, безнравственность и все, что противоречит учению Реформации.
