А теперь немного про настоящий Кавказ. Про мой/твой/наш Кавказ.
Мой Кавказ — это мужественные люди, мужчины и женщины, воспитанные в старомодной строгости и достоинстве. Они уважают старших, они встают, когда в дом заходит гость, они оберегают женщин, обожают и лелеют детей.
Они не орут матом и вообще не орут, а спокойно, достойно об'ясняют человеку, что он не прав. Если он не прав.
Мой/твой/наш Кавказ — это величественные горы, кудрявые леса, буки, каштаны и грабы, бурливые и чистые реки, вполне отражающие характер тех, кто живет по берегам этих рек.
Это стройные красавицы-черкешенки, воспетые, почитай, всеми писателями и поэтами золотого века русской литературы.
Это осетинские тосты за Большого Бога и за святого Георгия, гостеприимство и извечные три пирога.
Это когда Таймураз Мамсуров не соглашается, чтобы из ада Бесланской школы вывели его сына и дочь, потому что 'как я буду смотреть в лицо своему народу'.
Это древние храмы и монастыри Армении — колыбели христианской государственности.
Это маленькое карабахское село Чардахлу, давшее нашей когда-то общей большой стране двух маршалов, двенадцать генералов и семь Героев Советского Союза.
Это Баку, который, как говорит мой друг-бакинец, пахнет соснами и Каспием, куда я пока, по очевидным причинам, не могу поехать, но, надеюсь, когда-нибудь смогу, и мой друг-бакинец сможет.
Это Чеченский драматический театр, постановку которого
я снимала 20 лет назад, когда там шла война, а сейчас он блистает в Грозном — одном из самых спокойных городов России.
Это хычины, которые я ела в Кабардино-Балкарии, — мое любимейшее на свете блюдо.
Это белая шапка Эльбруса, питающего мою родную Кубань, высочайшая вершина Европы.
Это сама Кубань, ридненькая, с подсолнухами, тополями, серебряной белолиственницей, с щемящими казачьими песнями, без которых мне было бы очень тоскливо жить.
Это когда Рамзан одному ему ведомыми способами выручает из украинского плена незнакомых ему русских журналистов.
Это адлерские дворики с фейхоа, хурмой, мимозой, мидиями, только что сорванными с волнореза, нардами и извечным гаданием на кофейной гуще.
Это грузинские вина — первые вина, которые я попробовала в жизни, — грузинское кино и грузинская кухня, одна из лучших в мире.
Это советский солдат Мелитон Кантария.
Это волшебная природа цветущей Абхазии: Голубое озеро, Рица, гагринский эвкалиптовый тоннель — красивейшие на Земле места.
Это прогулки на лошадях по заснеженному лесу в оглушающей тишине Лагонаки.
Мой/твой/наш Кавказ — это где я родилась и выросла и где планирую, с Божьей помощью, встретить старость и вечный покой.
А те, кто избивают людей, матерят детей, шлют мне оскорбления и угрозы, — это не настоящие кавказцы.
Я такой Кавказ не знаю и знать не хочу. Таких кавказцев подавляющее, но, к сожалению, очень заметное меньшинство, и они позорят тех гордых и справедливых людей, которых я знаю.
Негоже настоящим кавказцам отождествлять себя с упырями. А лучше было бы поговорить с ними по-мужски, по-кавказски — так поговорить, чтобы другим неповадно было.
Надеюсь, впредь так и будет.
