Нет, жирный победил уже. Катается. Приход

Кошка обиделась, ушла на диван спать

Антон антонит в суперконференции про кепку!

где? не видеть

это не тот Антон, по @имени

ну или переименовался...

31 августа 1946 года Ньюйоркер опубликовал очерк Джона Херси "Хиросима".  Это был первый и последний случай в истории журнала, когда один материал занимал целый номер.
Так впервые Америка и весь мир узнали о крупнейшей гуманитарной катастрофы - осознанном уничтожении сотен тысяч людей ради политического устрашения.
Через год очерк Херси выйдет отдельной книгой, через 40 лет появится продолжение очерка.

Издательство Individuum впервые издало очерки Херси в полном объеме.

Незыгарь и издательство Individuum представляют отрывок из книги «Хиросима».

"Масакадзу Фудзии

Доктор Масакадзу Фудзии в одном нижнем белье сел на чистейшую циновку у себя на террасе, надел очки и приступил к чтению Osaka Asahi. Ему нравилось читать новости из Осаки, потому что там находилась его жена. Он увидел вспышку. Она казалась сверкающе желтой — ведь он сидел спиной к центру города и смотрел в газету. Пораженный, доктор Фудзии попробовал подняться. В этот момент (дом находился в 1400 метрах от центра взрыва) здание клиники у него за спиной накренилось и с ужасным грохотом рухнуло в реку. Доктор все еще пытался встать на ноги, но его бросило вперед, и в сторону, и вверх; его било и сжимало; он не понимал, что происходит, потому что все вокруг неслось с бешеной скоростью; он очутился в воде.
Едва успев подумать, что умирает, доктор Фудзии осознал, что жив — и крепко зажат двумя длинными бревнами, которые скрестились у него на груди; будто гигантские палочки подняли его, как кусочек еды, — он не мог пошевелиться, голова каким-то чудом оказалась на поверхности, а торс и ноги — под водой. Вокруг лежала в руинах его клиника: безумное нагромождение сломанных досок и медицинского оборудования. Левое плечо страшно болело. Очки пропали.
<...>
Поначалу доктор Фудзии не мог пошевелиться и просто висел на одном месте минут 20, пока утро становилось все темнее. Но потом мысль, что скоро начнется прилив и хлынувшая через устье вода накроет его с головой, испугала и заставила действовать; собрав все оставшиеся силы, он начал выкручиваться и изворачиваться (правда, не мог пользоваться левой рукой, которая была совершенно бесполезна из-за боли в плече), и довольно быстро ему удалось освободиться из тисков. Немного передохнув, он взобрался на груду бревен, отыскал одну балку — достаточно длинную, достававшую до берега, и, превозмогая боль, добрался по ней до суши.
Доктор Фудзии был в одном нижнем белье, грязный и мокрый до нитки. Майка порвалась и пропиталась кровью из глубоких порезов на подбородке и спине. В таком неприглядном виде он вышел на мост Кио, рядом с которым располагалась его клиника. Мост уцелел. Без очков он видел плохо, но вполне достаточно, чтобы поразиться числу разрушенных домов вокруг. На мосту он встретил своего знакомого врача по имени Матии и потрясенно спросил: «Как думаете, что это было?»
Доктор Матии сказал: «Должно быть, Моротоффу-но ханакаго» («цветочными корзинами Молотова» японцы деликатно называли «хлебные корзины Молотова», или зажигательные кассетные бомбы).
Поначалу доктор Фудзии увидел только два пожара: один на противоположном от его клиники берегу реки, а второй довольно далеко на юге. Но в то же время они с приятелем наблюдали картину, которая их немало озадачила и которую они как врачи принялись обсуждать: хоть огня почти не было, они видели бесконечную и жалкую вереницу раненых, у многих виднелись ужасные ожоги лица и рук. «С чего бы это?» — спросил доктор Фудзии. В тот день утешали даже гипотезы, и доктор Матии защищал свою версию. «Возможно, все дело в цветочных корзинах Молотова», — сказал он.
С утра, когда доктор Фудзии провожал на железнодорожную станцию своего друга, не было даже слабого ветерка, но теперь порывы ветра носились в разные стороны; здесь, на мосту, дул восточный ветер. Новые пожары возникали повсюду, огонь быстро распространялся, и очень скоро на мосту стало невозможно стоять из-за накатывающих волн горячего воздуха и дождя из пепла. Доктор Матии перебежал на дальний берег реки — и дальше, на улицу, еще не охваченную огнем.

Доктор Фудзии спустился в воду и укрылся под мостом, где уже нашли убежище несколько десятков человек и среди них — его слуги, которым удалось выбраться из-под развалин дома. Из-под моста доктор Фудзии увидел двух своих медсестер: одна висела вниз головой на бревне, оставшемся от клиники, другой бревна больно сдавили грудь. Он позвал на помощь несколько человек и смог освободить обеих. На мгновение ему показалось, что он слышит голос племянницы, но найти ее не удалось; больше он ее никогда не видел. Четыре его медсестры и оба пациента тоже погибли. Доктор Фудзии вернулся в воду и стал ждать, пока огонь утихнет.
<...>
Ветер становился все сильнее, и вскоре, несмотря на то что в реке было неглубоко, поднялись такие волны, что люди под мостом едва могли удержаться на ногах. Доктор Фудзии перебрался к берегу, присел на корточки и ухватился здоровой рукой за большой камень. Через некоторое время стало возможно пройти по самой кромке воды вдоль реки, и доктор Фудзии с двумя своими медсестрами, которые остались в живых, продвинулся метров на двести вверх по течению, к отмели около парка Асано. На песке лежало много раненых. Был там и доктор Матии со своей семьей; у его дочери, которая находилась на улице, когда взорвалась бомба, были сильные ожоги на руках и ногах, но, к счастью, не на лице. Плечо доктора Фудзии ужасно разболелось, тем не менее он с интересом осмотрел ожоги девушки. Затем он лег. Несмотря на весь ужас вокруг он стыдился своего внешнего вида, а потом заметил доктора Матии, который выглядел как нищий: на нем не было ничего, кроме окровавленного и порванного нижнего белья. Ближе к вечеру, когда огонь начал утихать, он решил отправиться в дом своих родителей в пригород Нагацука. Он спросил доктора Матии, не хочет ли он присоединиться к нему, но тот ответил, что они с семьей собираются заночевать на отмели — из-за ожогов дочери. Доктор Фудзии вместе со своими медсестрами первым делом отправился в Усиду, где в полуразрушенном доме родственников он нашел припасенные им средства для оказания первой помощи. Медсестры перевязали его, а он — их. Они пошли дальше. По улицам теперь почти никто не ходил, но огромное множество людей сидели и лежали на мостовых: их рвало, они ждали смерти и умирали. По дороге в Нагацуку он видел столько трупов, что это поставило его в тупик. Он стал задаваться вопросом: могла ли сотворить такое «цветочная корзина Молотова»?
Доктор Фудзии добрался до дома семьи к вечеру. До центра города отсюда было километров восемь, но крыша здания обвалилась, а все стекла вылетели из окон.

По айди проверь :)

«Да, непопулярно, да, кто-то завизжит»

Патриотические каналы на Youtube блокируют. Михалков призвал к жесткому ответу

Компания Google накануне сообщила о блокировке ряда российских каналов на Youtube в рамках борьбы с дезинформацией.  Без объяснения причин были заблокированы порядка 90 ютуб-каналов, три блога и один аккаунт сервиса контекстной рекламы.

Оскорбленные патриоты требуют введения «суверенного интернета». Только так, уверены они, власти смогут защитить суверенитет страны.

ща, надо его тут найти

вроде не он

$VAR1 = bless( {
 'date' => 1596913356,
 'from_id' => 876225715,
 'action' => bless( {
   'users' => [
     876225715
   ]
 }, 'Telegram::MessageActionChatAddUser' ),
 'id' => 9686,
 'flags' => 256,
 'to_id' => bless( {
   'channel_id' => 1383907943
 }, 'Telegram::PeerChannel' )
}, 'Telegram::MessageService' );

ах сука, этот пидор еще и приват со мной очистил

Каганов жжот:

Курит ошарашенно в сторонке,
выпучив глаза как истукан,
Джон Рональд Руэл писатель Толкиен
с охуевшей Роулинг Джоан.

А вокруг химеры да гиганты
бьются в кровь, насилуя пейзаж:
Пиздоносцы против менструантов!
Дарвинисты против овуляш!

Викинги, объевшись мухоморов,
выглядят спокойней и добрей,
чем стада живых полиаморов,
пиздящих лопатами чайлдфрей.

Запихнув слона себе под сраку,
бодипозитивцы едут в бой.
Веганы идут свиньей в атаку.
Квиры издают свирепый вой.

На болоте в струпьях золотистых,
от костей отряхивая плоть,
из своих могил встают эйджисты
и ползут трансгендеров пороть.

Крики не про ёбаную матерь
оглашают сумрачный пейзаж:
казаки запели «Black Lives Matter»
на мотив молитвы «Отче наш»

Вот на запах крови налетают
сонмища разбуженных #metoo
Вот антипрививочников стая
с ревом понеслась мочить манту.

Бабки, вспомнив школьные обиды,
подают на мертвых в Страшный суд.
Рыщут отрицатели Ковида,
кровь переболевшего сосут.

Бьются в корчах креационисты,
призывая в помощь Сатану.
Полчища усатых сталинистов
воют на щербатую Луну.

Взбунтовалась черная скульптура
против беломраморных скульптур.
Феминистки в майке «я не дура»
запрещают звать Галиной кур.

В ужасе бежит Поэт от Музы —
эта Муза через сорок лет
скажет в интервью про факт абьюза,
и попробуй докажи, что нет.

И везет Евгения к Параше
в новом автозаке марки ГАЗ
Медный Всадник. Их четыре даже:
Чип, Ковид, Диета и Донбасс.

Zoom, Ютуб, ВК, Фейсбук — и снова:
те же кони с маской на лице.
Словно мир забыл своё стоп–слово,
что в начале было и в конце.

Даже геи в однополых семьях
прихуели, видя этот ад.
Небинарно нынче в Средиземье.
Но в итоге наши победят!