Всего-то второй день карантина, а у меня уже эпик фэйл.
Я, понимаете ли, люблю кукурузную кашку. Но крупы в затвор закупала после всеобщей паники и дроблёную кукурузу разобрали, осталась только сушёная в зёрнах. Ну и отлично, думаю, размочу.
И вот вчера положила горсть в воду, чтобы с утра сварить супик. Потом подумала и добавила риса, пусть вместе мокнут, чтобы кукурузе не было одиноко — я стою на позициях эмпатичной гастрономии и стараюсь есть только счастливые продукты.
Проснулась ни свет ни заря и поставила это на огонь. Дальше как у Джерома, я варил яйцо три часа, но оно всё ещё оставалось твёрдым. Рис тем временем превратился в кисель и я решила запихнуть эту смесь в комбайн, чтобы как-нибудь гомогенизировать.
Кукуруза не поддалась и я наконец-то сделала то, с чего вы все начинаете — почитала пакетик. Это был попкорн. Который, как известно, ни для чего другого не пригоден, кроме как взорвать.
Ах так, сказала я, и засунула смесь кукурузы и риса в кофемолку. Та страшно кричала, но попкорн остался целым.
Ах так, сказала я, стойкий оловянный солдатик? Никаких уступок в самоидентификации? Оставайся же попкорном!
И вывалила смесь мокрой, но непобеждённой кукурузы и жидкого риса на горячую сковороду.
Сама не верю, что пишу это, но кажется, я перевела продукт и его придётся похоронить с воинскими почестями — в беспамятстве даже попыталась немного сгрызть, но нет, нет. Как бы я ни любила кукурузку, но, во-первых, она всё ещё твёрдая, а во-вторых, уже точно не выглядит счастливой.
(в своё оправдание могу сказать, что за последние двое суток спала часов шесть)