Приговор Вайнштейну (23 года, если кто ещё не в курсе) вызвал у меня противоречивые чувства.
Я вспоминаю свои 17-18-19-20 лет. Первые взрослые вечеринки, какие-то закрытые показы, презентации, фуршеты после конференций, литературные тусовки.
Взрослые мужчины и женщины, которые кажутся мне крутейшими профессионалами и вообще почти супергероями. Они как будто из другого мира, куда я каким-то чудом пробралась.
Многие мужчины проявляли свою симпатию очень откровенно. Поглаживали мои колени - и возвращали руку, когда я ее убирала, обнимали меня за плечи, касались груди, нашептывали мне в уши, что такси уже едет, и мне надо в него только сесть - а дальше все будет волшебно. Не отпускали мою руку или сжимали плечи. Загораживали проход. Остальные люди при этом улыбались, как будто ничего особенного не происходит.
Это все было чертовски дискомфортно. Часто я уходила с вечеринок, чтобы это прекратилось - и расстраивалась, что мне пришлось уйти. Но. Каждый раз я относилась к этому, как к неприятной норме. Ну, типа - солнце светит, дождь идёт, мужчины пристают.
И только примерно после 25 я - и, кажется, вообще многие люди - начала понимать, что это был ни черта не дождь. Это были душные мужики, считающие нормой вести себя как твари.
Мы все начали это понимать. Женщины тысячелетиями считались предметами, аксессуарами для красоты и удовлетворения эротических нужд мужчин.
А теперь перестают ими быть. Мне, честно, нелегко далась мысль, что я имею право не терпеть нашептывания в уши и поглаживания. Что когда 45-летний чувак лапал семнадцатилетнюю меня и не давал мне уйти - это была не моя вина. Более того, я не обязана отшучиваться, придумывать необидные причины отказа, или сбегать. Я просто имею право, чтобы этого не происходило.
Мне жаль Харви Вайнштейна. Потому что он просто всю жизнь поступал так, как привык. Так, как поступали, возможно, его отец и дед. Так, как поступали все вокруг него. Так, как мы все позволяли ему поступать.
А теперь мы поняли что поступал он, вообще-то, дерьмово. Более того - преступно.
Вот за что я ненавижу чёртову патриархальную систему. Вайнштейн, с его чувством безнаказанности, манипулированием властью, молчаливой поддержкой окружающих - чистейший ее продукт и жертва. Он жертва патриархата, а не женщин, которые осознали в какой-то момент себя не вещами и разменными монетками, а людьми, имеющими право защищаться. Вайнштейн, вероятно, и не считал свои действия насильственными, потому что патриархат не учитывал голос женщин и декларировал это как норму.
Но женские голоса стали достаточно громкими, их уже невозможно игнорировать.
Новые нормы наступают с треском и болью. Нам ещё предстоит проговорить много травм, похоронить много мифов, выработать много этических принципов. Наверное, такая же ломка происходила после отмены рабства и расовой сегрегации.
Но теперь мы живем в мире, где за многократное насилие над женщинами можно сесть на 23 года. Даже если ты очень влиятельный чувак и супер-талантливый продюсер.
Может быть это будет напоминать нам о том, что нет значит нет.