— Со мной недавно странное случилось, — говорит моя знакомая полушепотом. — Я на Дудя мастурбировала.
— На Юру? Который интервьюер?
— Ага.
— А он тебя возбуждает?
— В том то и дело, что нет! Совсем нет. Не возбуждал. Это случилось не намерено.
— В смысле?
— Ну, дело было так. В выходной стало скучно, парень был на работе. Решила помастурбировать вибратором. А он, гавнюк, взял и разрядился на полпути. А я уже завелась, хотела кончить именно с игрушкой. Поставила на зарядку, и пока ждала решила посмотреть Дудя с Нагиевым, я этот выпуск еще не видела. Потом гаджет поднабрался сил и я продолжила. А интервью не отключила. И вот смотрю я на Юрку и получаю оргазм. Просто бешеный. Безумный! Аж задыхаться стала. И теперь происходит что–то странное: не могу перестать думать о Дуде. В метро еду и представляю, как на нем сижу – не напротив, как все, а именно сверху. На его YouTube–канал постоянно захожу, как писюха малолетняя на профиль красивого одноклассника. Старые выпуски пересматриваю. На Instagram его подписалась, прикинь? Завтракаю под его видео и возбуждаюсь. Он мне теперь какой–то родной и эротичный. Вижу его и вспоминаю, как мне было хорошо. А ведь до этого он мне совсем не нравился – стрижечка эта павшая духом, худой как бритая альпака, голос бередящий, не мой тип. Но теперь оторваться не могу, слюни пускаю. Не понимаю, как это работает. Подрочила и полюбила, что ли? Ассоциации? Сама себя запрограммировала? Так озаботилась этим вопросом, что даже по–глупости своему Коле ляпнула, мол, у меня новая сексуальная фантазия – Дудь.
— А он что? Как отреагировал? Надулся?
— Та да. Обиделся немного. Приревновал. Поворчал. Постебал. А потом забыл.
— Фантазировать – нормально. Не волнуйся. Думаю, он понял.
— Ну да… Понял. Только тут такое дело… Вчера во время куннилингуса Коля поднял голову и сказал: «Оказавшись перед Путиным, что ты ему скажешь?»
— О господи. Какая прелесть. А ты что?
— Та ничего. Растерялась.
— Можно я об этом напишу?
— Да можно. Только поменяй, пожалуйста, в этой истории Нагиева на Михалкова. Так твоим читателям будет понятней, почему я в качестве объекта возбуждения выбрала Дудя, а не интервьюированного.
— Ну да. Дрочить на Никиту Сергеевича – гаденько. Геронтофилия какая–то.
— Хотя ты знаешь, в «Жестоком романсе» он такой притягательный…
— Успокойся уже.
— Наверное, это я бы Путину и сказала.
Жалко Коленьку.
Сходил, называется, на работу.