🤓 В 1996-м прошли выборы президента РФ. Но - и это интуитивно прекрасно понимали тогда все во власти - на них не мог победить никто, кроме Ельцина.
Конфликт тогдашних групп был только по поводу того, как именно он должен победить - с выборами или без. Потому что это были первые выборы президента в «государстве», и для Ельцина они означали лишь обретение статуса президента в нем - в дополнение у уже имеющемуся статусу первого лица в «надгосударстве».
В то время как победа любого другого кандидата означала появление одновременно двух легитимных глав - «государства» и «надгосударства», а значит - раскол и гражданскую войну.
Зюганов был тогда наиболее опасен как конкурент не из-за популярности - он никогда не был особо популярен. Угроза была связана с тем, что он обладал статусом лидера Коммунистической партии, что институциональное ухо слышит как «генсек». Именно поэтому Ельцин весной 1996-го собирал в Кремле всех постсоветских президентов, ритуально присягавших ему под камеры - надо было послать сигнал, что полноправный Генсек это он.
Обретение Путиным полномочий президента государства РФ, в свою очередь, тоже состоялось с запозданием от передачи полномочий Первого Лица в «надгосударстве» - таковые были буквально переданы Ельциным из рук в руки в декабре 1999 года, а выборы президента он выиграл только в марте 2000-го, и тоже было интуитивно понятно, что никто другой не может их выиграть не только электорально, но и институционально.
И это был единственный такой акт передачи - похоже, что Медведев был только президентом государства РФ, но ни дня не был Первым Лицом в «надгосударстве». Этих полномочий ему не передавали - отсюда и «тандем».
Но он в какой-то момент все же пытался претендовать и на них тоже - точнее, даже не он сам, а его разношерстный фан-клуб, от которого сейчас мало что осталось. Именно с этим был связан институциональный кризис осени 2011 года.
Ещё раз: и сегодня место Путина в «надгосударстве» - это место Генсека.
Каковы основные атрибуты власти Генсека, и чем она отличается от власти президентов национальных государств, в тч постсоветских?
Во-первых, ее признаваемый всеми в мире глобальный статус - как одного из краеугольных камней миропорядка после 1945 года.
И дело не только в ядерном оружии - сегодня оно есть уже и у Пакистана, и у Индии, и у Северной Кореи, и у Израиля, и даже, по некоторым данным, у Саудовской Аравии и ЮАР. И мы не знаем точно, но, возможно, не только у них. Но это не ставит их лидеров вровень с московским Генсеком.
Во-вторых, он обладает рядом атрибутов «большого» СССР, которые вообще никак не помещаются в формат государства РФ. Кроме собственно ядерного арсенала, постоянного членства в Совбезе ООН и четырёх военных флотов, это ещё множество вещей.
Например, негласно признаваемый суверенитет над русским языком - не только одним из официальных языков ООН, но и государственным или официальным языком нескольких стран кроме РФ - хотя, конечно, Белоруссия даже если б хотела, не смогла бы попытаться реформировать русскую орфографию даже в рамках своей юрисдикции.
Или огромный набор всякого «правопреемничества» от СССР, включая, например, мистически понимаемое правопреемничество на Победу 1945-го. Или совсем уж странных артефактов, вроде Russia Today - которая представляет из себя восставший, как феникс из пепла, советский АПН.
В-третьих, МИД и спецслужбы. Если бы МИД был МИДом государства РФ, ключевыми направлениями бы там должны были быть балтийско-скандинавское, украино-белорусское, кавказско-черноморское, среднеазиатско-каспийское и китайско-японское.
Короче, все наши ближайшие соседи. Но сейчас все это (кроме, может быть, китайского и японского) третьестепенные темы, куда отправляют самые бесполезные и бесперспективные кадры, и которым уделяют куда менее внимания, чем американскому, западноевропейскому, ближневосточному, африканскому, латиноамериканскому и т.д. То же и службы.
Но это все внешние признаки. Есть более тонкие.
Политолог Алексей Чадаев
