Сам распад СССР я наблюдал, будучи на заседании Совета североатлантического сотрудничества – том самом известном заседании, когда советский посол при НАТО Николай Афанасьевский объявил, что в совместное коммюнике нужно внести некоторые изменения, потому что его страна только что перестала существовать. Это стало одним из самых незабываемых моментов в моей карьере.
Правда, спустя буквально несколько минут тогда произошло нечто даже более памятное – когда генеральный секретарь НАТО Манфред Вернер сообщил, что только что получил телеграмму от Бориса Ельцина, в которой говорилось, что Российская Федерация заинтересована в присоединении к НАТО.
Возможно, если бы мы тогда восприняли эту телеграмму более серьезно, это бы позволило избежать некоторых трудностей, которые возникли в последние годы.
По поводу самого распада – во времена моей дипломатической работы мы всегда считали, что советская система была очень неэффективной, в том числе и экономически, но советские лидеры в совершенстве овладели политическим контролем для того, чтобы система существовала вечно.
Но мы знали, что будут явные проблемы с транзитом от команды поколения Брежнева к более молодому поколению, и именно это и произошло в начале 1980-х.
Но предвидеть то, что радикальный реформатор в лице Михаила Горбачева вырастет внутри самой системы не мог никто, как и то, что система начнет полностью расползаться.
Когда я возглавил отдел СССР в Госдепартаменте в 1988 году – уже тогда распад СССР не казался немыслимым. Мы уже видели, что процесс перемен выходит из-под контроля, видели подъем национализма в республиках – прежде всего, в республиках Балтии, но потом это распространилось на Украину, Грузию, Молдову и другие части Советского Союза.
Так что, к 1989-му, и уж точно к 1990-му году реальный распад СССР уже казался не просто возможным, но и наиболее вероятным.
Александр Вершбоу, экс-посол США в Москве
