Про советскую массовую культуру подумал вот что.
Мы ее привыкли делить на «нормальное» и «соцреализм» - первое выживает в наше время в той мере, в какой оно понятно несоветским людям, второе, будучи совсем искусственным, умирает. Зрителю и из постсоветской России, и с Запада понятны эти сюжеты - чувак напился, прилетел в другой город и заселился в чужую квартиру; контрабандисты везли бриллианты в гипсе, но загипсовали не того; девушку бросил любовник, но она все преодолела и стала директором. Эти сюжеты пережили ссср, поэтому они настоящие.
А это мертвечина и лакировка действительности: бригада получила премию, но не хочет ее брать, потому что трудовой рекорд поставлен нечестно. Или: комиссия едет принимать объект, а честный инженер умоляет не принимать, потому что лучше будет спокойно закончить стройку. Это сейчас смотреть невозможно, все непонятно и фальшиво.
Непонятно и фальшиво - да, но ведь и время было непоятное и фальшивое, и вся жизнь была устроена по нечеловеческим законам. И вот как раз те тогдашние художники, выискивавшие в той адовой реальности признаки нормальных человеческих отношений - они и были главными обманщиками и лакировщиками. 1975 год, реальные хозяева жизни делают карьеру в КПСС, комсомоле и КГБ, идут вперед по трупам - а какая-то мразь снимает «Кубанских казаков» про любовь врача и учительницы в типовой квартире. Вводят войска в Афганистан, ссылают Сахарова, хоронят Высоцкого - и «Кубанские казаки» про брошенную девушку, ставшую директором. Кал же полный, обман.
Производственные драмы, какими бы полуправдивыми они ни были, гораздо более адекватны тому времени и гораздо более честные, чем то, что считается честным. Поздннесоветский самый кал - это то, что у нас принято смотреть и читать до сих пор. Кочетов - более честный художник, чем даже Трифонов.