Умер Владимир Бушин.
Дерзость и злость множества его текстов создаёт ощущение, что он цветущий молодой человек. Но ушёл он в девяносто пять. Немного не дожив до девяноста шести. Не прерывая яростного письма.
Вспоминаю чаепитие в его скромном деревянном доме. Высокий лоб, седая борода. Прямая осанка, сухой, молодцеватый, что-то птичье во взгляде, лице, движениях… Неспешная и наставительная чёткость речи, как у проповедника. Рядом румянилась и восхищённо блестела глазами жена-помощница…
На стенах — фотографии с внуками и пожелтевшие портреты, вырезанные из газет. Отдельно на двери — молодогвардейка Ульяна Громова. «Просто она меня поразила, красавица».
В советское время Бушин c писателем Владимиром Солоухиным призывал вернуть исконные имена городам и улицам, и за это пострадал, а в следующее время отстаивал советскую память.
Парадокс, имеющий оборотную сторону: «прогрессисты» из ЦК, которые отчитывали его за мечту о реванше русских названий, потом методично крушили всё, напоминавшее об СССР.
Желчный и остроумный критик, страстный публицист, мятежник и ниспровергатель. И верный защитник своей эпохи.
Он родился в семье офицера и медсестры. Выпустился из школы за несколько дней до начала Великой Отечественной. Прошёл войну от Калуги до Кёнигсберга. Потом воевал с японцами в Маньчжурии. После войны закончил Литературный институт. Печататься начал, когда ещё был на фронте.
Вот — большой разговор с ним о жизни.
Наверное, что-то сокращу, если буду делать книгу разговоров с литераторами века (материал почти без редактуры), или так всё и оставлю.
Прощайте, Владимир Сергеевич.
https://svpressa.ru/blogs/article/252857/