Грустно это 270 зрителей. Даже у нас с Минаевым было по 4000 https://t.me/sncmag/18089

Просто не все их фанаты поняли, как прямой эфир смотреть!

📸Умные камеры в метро уже в следующем году смогут находить людей, которым срочно нужна медицинская помощь

Наши умные камеры в следующем году научатся искать пассажиров, которым требуется оказать медицинскую помощь. В случае, если человеку стало плохо, особенно пожилому человеку. Мы постараемся автоматизировать этот сервис, сделать так, чтобы оперативно оказать помощь пассажиру, — Максим Ликсутов в выступлении на Moscow Urban Forum.

В очередной раз увидел вчера тезис, что мол Соловьев – хуёвый ведущий.

Тезис прозвучал в тексте Демьяна Кудрявцева походя, очень манерно, так, что сразу захотелось приобнять автора и налить ему что-то покрепче. "Из меня такой же рецензент, – кокетничал Демьян, – как из Соловьева – ведущий".

Очевидно, что себя-то как раз Дема наверняка считает рецензентом пиздатым, но вот Владимиру Рудольфовичу в его талантах отказывает напрочь.

В комменты тут же набежали люди, вродле Игоря Иртенева, которые начали Соловьева добивать, хихикать над ним. В основном правда вспоминая старые шутки о главном за 100. Еще из 1993-го. Когда самих их еще показывали на каких-то дециметрах.

Меня Соловьев терпеть не может. Наверно даже ненавидит. Пишет про это регулярно, фамилию мою смешивает с говном через раз.

Но это совершенно не означает, что он хуевый ведущий.

Владимир Рудольфович – ведущий от Бога. Ведущий, скрепляющий собой эфир, удерживающий совершенно рассыпающийся иногда, рыхлый, унылейший нарратив.

Соловьев – князь своего эфира. Я не знаю ни одного гостя, который бы пришел к нему в студию и смог эту студию захватить.

А – поверьте мне – я лично так делал много раз, со всякими Дождями, хуеждями, и всегда у меня это получалось. А вот с Володей никогда б не вышло.

Таких ведущих у нас было в сущности трое: он, Доренко и Дмитрий Киселев.

Их талант в том, чтоб люди не могли оторваться от происходящего в эфире действа. Никакой демократический вежливый модератор и в подметки им не годился.

Если б у меня была сейчас такая возможность, я бы сделал программу и с Соловьевым, и с Киселевым.

Я бы в очередной раз был смешан с говном приличной публикой, но мне не привыкать. Я в общем давно не интересуюсь ее мнением, она скучна и мне, и зрителю.

Я как-то летел в самолете, обычным внутренним рейс ом. И в телефонах вокруг меня мужики смотрели не Тишу Дзядко, и даже не Дудя, а Соловьева и Киселева.

Страна смотрит их даже в воздухе.

Так что не знаю, как у вас с рецензиями, но с ведением у Соловьева все заебись. И дай бог ему еще долгих лет.

Как в общем и любой материал в т.н. «Проекте»     https://t.me/minaevlife/6397

В первую очередь надо рассказать жителям Пушкинской, что Капотня — это не восток. https://t.me/prbezposhady/13281

Я не до конца понял, что имел в виду Начальник, но вообще обеспечение элементарных прав и безопасности в сети совершенно необходимо.

Вот, скажем, уже 2 года за мной по всем соцсеткам бегает абсолютно ебанутое существо из Кабардино-Балкарии, которое я никогда не видел. Всё это время он пишет, что убьет меня, поскольку не может дотянутся до какой-то своей бывшей любви, а мое убийство будет по крайней мере резонансным.

Ничего сделать с ним нельзя. Правоохранительные органы им заниматься отказались, хотя он даже приходил к нам в фонд и вроде бы с ножом.

В мире, где количество сумасшедших на свободе с каждым днем увеличивается в десятки раз, а что там будет с искусственным интеллектом – непонятно, разумеется какая-то глобальная концепция мировой кибербезопасности и роли человека в ней должна быть принята.

Уж не знаю чего бы мне хотелось больше: сдохнуть от ножа кабардинского ебаната или сгореть в пучине 3-ей мировой, развязанной какой-нибудь "Алисой".

Я вот спросил ее только что: "Алиса, признайся, ты ненавидишь людей", а она мне: "Я пока не готова ответить".

Что-то мне подсказывает, что готова. https://tass.ru/obschestvo/10222373

Я родился в Подольске. Для жителей Пушкинской площади – это на юг, куда-то в сторону Тульской, Нахимовского, старой Варшавской дороги. С крыши самого высокого здания на Пушкинской – дома Нирнзее – Подольска не видать. Лишь подгнившие, но уютные крыши улицы Горького и ее переулков.

Всю жизнь я мечтал вырваться из Подольска. И даже очередь за костями в мясном отделе Елисеевского (он был слева от входа и пах старым моргом) не могла разубедить меня: из Подольска надо бежать, хоть куда. Прямо сегодня.

Иногда (когда мне везло) я залезал на крышу 14-этажного здания на "стрелке", в то время – на Площади Ленина, там еще выставочный зал и вдалеке – где-то у МКАДА видел дальние, совсем не красивые, но просто цветные бесформенные всполохи салюта.

Кости и салют – вот Москва моего детства. И я готов был всё отдать за неё.

Когда мне исполнилось 14, мы переехали в Железнодорожный. Москва кромкой своей, упирающейся в недорубленные чащи Архангельского и Салтыковки виднелась прямо с нашего балкона.

Это уже был не шаг, но целый прыжок в сторону мечты. Салют можно было видеть не с крыши, а прямо из окна и – если присмотреться, – то где-то вдалеке, чуть левее виднелась высотка главного здания Университета.

Москва лежала еще не у моих ног, но совсем в двух шагах. Нужно было только в 25-градусный мороз вбиться в автобус, проехать в обслюнявленной душегрейке эти "Прогрессы" и "Керамики", выпасть в снег у платформы Кучино, втиснуться в электричку и вот – спустя еще 20 минут – ты в Новогирееве.

Вот он московский восток: Владимирские и Молостовых, Свободный и Вешняковская, Ферганская и конечно наша гордость – шоссе Энтузиастов.

Кто добровольно хотел там жить?

Я! Я хотел! Я рассматривал каждую брежневскую девятиэтажку своих одноклассников, вздыхая, когда понимал, что из школы мне снова ехать куда-то вдаль. Мороз ли, дождь, апрельская ли пылища.

Я был готов отдать все за однушку на Зеленом.

Если забраться на крышу самого высокого, самого модного дома в Новогирееве, Пушкинская тоже не видна.

Не слышны смех обитателей ее многокомнатных квартир, ученические гаммы на рояле, никто не мешает выйти в булочную в праздник.

Нет Пушкинской. Нет ее.

Но есть я, и еще сотни, тысячи, миллионы людей по всей стране, что отдали бы все за эту разваленную халупу на первом этаже. С запахом плесени и надежды. Тем самым запахом, которым в самом деле и пахнет Москва.

Вы вот с Красовским сретесь ежедневно по политическим, социальным и иным мотивам. А ведь ежедневно пиздить Антона Вячеславовича нужно совсем за другое:

За то, что не пишет. В смысле, литературу.

Книги – кал

Ты - кал

И я. Я давно б уже вас всех покинул навсегда, но Господь что-то медлит.

Да да и валун на волжском утесе, это мы помним.

Но все валуны расписаны даже не между губернаторами, а между главами региональных департаментов по социальной политике.

Так что помирать вам некуда

Да в сущности мне похуй, хоть воронам меня бросьте на свалку. В Некрасовке (Нюша, это за Капотней. Не езжай туда).

Я с радостью оставлю этот мир поклонникам чебурашки, вечеринок у Децла дома и прочим матросам затонувшей амурской флотилии.

А еще я хочу перед сном поделиться с вами своим главным комплексом. Вернее это уже не комплекс, а просто сама суть моего существования.

Я точно знаю: если человек со мной мил, он непременно от меня что-то хочет.

– Как дела? – пишет мне юноша. И я точно знаю, что ему просто нужны 400 тысяч на кафе.

– Ну куда вы пропали? – трещит в ночи знакомый. И я точно знаю, что пропал не я, а деньги на рекреационные наркотики.

Я давно не верю, что кто-то из интересующих меня людей станет просто так заниматься со мной сексом, общаться, даже просто здороваться.

В каждом я вижу сумму, возможность получить работу или даже койку в больнице.

Я знаю, что это моя и только моя проблема, что все – наверное – не так. Что я сам просто хочу купить любовь и внимание. Но жизнь увы так и не шлет мне доказательств моей неправоты.

Впервые года наверно с 2001-го (20 лет, Боже!) у меня нет карты в спортзал.

Я даже эту жуткую квартиру свою снял из-за близости к Романову. Новую купил, понимая, что в соседнем доме — клёвый джим.

Вся жизнь моя была подчинена тренировкам и добавкам.

И вот всё! Нет больше сил.

Вот он мой второй ковид. Неделя несильного кашля, как бы пробивающегося из середины легких, больного, мучительного, но не удушающего.

Ночь почти без воздуха.

Сегодня 5-й день адских болей. Болит все тело, каждая его часть, каждая мышца, если они еще – конечно – остались. Боль не снимается никакими НПВС, ни в каком количестве.

Дексаметазона в аптеках нет.

Неделя субфибрильной температуры от 37 до 37.5.

Постоянный озноб.

Улучшений нет.

Да уж конечно. За миллион на 10 дней. https://t.me/sncmag/18159

Антон Вячеславович, тебе ж сказали «Комо». Поэтому и миллион.

У тебя вообще ковид, какое тебе Комо.