H
Отзыв понравился
Наше общественное сознание всегда отличалось сильным «оттенком» утопизма, следствием чего становится легковерие, наивность, непрактичность мышления. Именно поэтому у нас основная масса людей никогда не станут капиталистами (ничего не предпринимающими предпринимателями) – сознание не готово. А те, кто таковыми стали, должны были отвергнуть вообще все правила, лишиться внутренней самоатрибуции, разжаловать себя. Поэтому они с одинаковой легкостью живут и здесь и за границей, а рублевские особняки (как и новострой в Москве, создаваемый ими) не принадлежат ни к одному архитектурному стилю, вычеркнуты из эпохи и времени, в них отсутствует антропологизм, образ, мысль.
Достоевский говорил, что о человеке судят по тому, о чем он мечтает. Мечта народа и государства – это утопия. Утопия это образ далекого будущего, образ сверхъестественный, заранее несбыточный, мера внутренних сил, смелости людей, ибо для того, чтобы мечты были грандиозны, нужны широта и размах души, способность не бояться самих себя. Утопия необходима, чтобы отбежать в сторонку и посмотреть на самих себя, «обратный» взгляд из утопии важен, он помогает многие вещи увидеть совсем иначе, пересмотреть их. Об этом свидетельствуют Платон, Данте, Рабле, Мор, Кампанелла, Гете, Фенелон, Руссо, Жорес, Т. де Шарден и многие другие. Однако только наше общественное сознание не просто мечтало, а столетиями жило на грани реальности и утопии.
Грандиозная мечта о Москве, как третьем Риме, родившаяся в конце XV столетия (Филофей) дала мощный импульс к поиску собственного пути, смысла дальнейшего существования. Во многом именно эта утопическая идея влияла на восприятие общественным сознанием средневекового общества многих процессов русской и зарубежной политической истории. Эпоха Ивана Грозного стала временем активного воплощения этой мечты, о чем свидетельствуют парадоксы, достижения и даже ужасы - реформы, Четьи Минеи, Лицевой свод, Домострой, Стоглав, книгопечатание, Покровский собор и храмы в Коломенском (шатровый стиль в целом) и, наконец, опричнина.
В XVII столетии царь Алексей Михайлович всерьез мечтает освободить от Османского владычества Палестину, православный Восток и присоединить их к своему царству. В XVIII веке утопию воплощают Петр Первый (в образе правильного европейского государства с идеальным городом-столицей Петербургом) и особенно Екатерина Великая, сделавшая утопию главной творческой силой своего правления. Знаменитое путешествие Екатерины по Новороссии выстраивается как поездка через страну воплощенной мечты. Она прекрасно знала, что никаких «потемкинских деревень» нет – ей показывали цветущую и благодатную страну будущего. Близкий к Екатерине П.Зубов составил карту будущей Европы, на которой не было Швеции, Пруссии, Австрии, Польши, Дании, Турции. Они были включены в состав Российской империи с шестью столицами - Петербургом, Москвой, Астраханью, Веной, Константинополем и Берлином.
С воцарением Александра I утопия приобретает сугубо религиозный, мессианский характер. «Новый Александр Великий» хотел создать грандиозный христианский союз государств. Про «сверхъестественный» российский утопизм первой четверти ХХ века написано очень много. А потом, уже в конце 1980-х утопия съежилась до мечты о жизни в панельной «двушке» и поездок в лес на «москвиченке». Сегодня про это смешно говорить. Главная утопия – съездить на шашлык, главная мечта - чтобы курс доллара не рос, главное желание – все изменить, только чтобы ничего не менялось.
Понять утопическое сознание это понять нас в целом и себя в отдельности. На эту тему есть ряд книг, но хотелось бы обратить внимание на одну из лучших. Чистов К.В. Русская народная утопия (генезис и функции социально-утопических легенд). СПб., 2011. Книга не новая, но лучше пока нет. В ней два блока, помогающих ответить на два основных вопроса – почему, зачем, где искали идеального правителя (и что это такое) и идеальную землю. Как видим, вопросы актуальны и по сей день. Только избрав, начинают проклинать, только уехав – ныть и рваться назад или еще куда-то. Почему так? Для понимания корней книга Чистова.
