Мысль о том, что капитализм умер и проще вернуть сословия и неграмотность – это
пример обывательского суждения о развитии. Ни ввести, ни вернуть в истории ничего не возможно, там всё рождается как следствие причин, которые никогда не повторяются при всей внешней схожести исторических сюжетов.
Мир выйдет из карантина, постепенно выберется из рецессии, но вся инфраструктура никуда не денется. Прогнозы о том, что онлайн теперь вытеснит всё живое, преждевременны. Миф о том, что прогресс и электричество теперь у нас пахать и сеять будет, избавив женщину от родов и плодя человечество нажатием кнопки, довольно старый, и его новые версии ничего тут не меняют.
Мир меняется, но природа человека остаётся прежней, а природа эта общественная. Человек зависим от живой коммуникации, к ней он будет стремиться всегда, и никакие гаджеты не вытеснят живого общения полностью.
Всегда будут те, кому важнее потрогать товар, а не посмотреть на его фото, поговорить с партнёром вживую, а не по интернету. Даже живые деньги никогда не будут вытеснены электронными. Может вырасти доля процента электронных коммуникаций, но это будет на проценты, а не в разы. Тотальное господство им не грозит.
Консервативная революция сейчас из оксюморона становится актуальностью. Кризис либерализма как языка современности с неизбежностью создаёт новый язык, адекватный новой реальности. И «прогресс» в этом языке - категория под подозрением.
Тот прогресс, каким мы его знали от эпохи Возрождения, привёл человека на грань гибели. Если от чего и предстоит отказаться, так это от привычной версии прогресса. Но это нормальная диалектика, и нет оснований полагать, что возврат к прежней архаике теперь единственное следствие катастрофы постмодерна. Жизнь с крахом постмодерна не кончается, а только начинается. Ну, и конечно, рассуждения о том, почему советская власть ликвидировала тотальную неграмотность населения, благодаря чему мы и войну выиграли, и первого человека в космос запустили - они от лукавого.