Благая весть, дорогие друзья!

Помните в январе мы объявили о необходимости срочного лечения ополченца Ивана Чигвинцева, собрав в течение пары суток более 200 тысяч рублей? Того самого, который приехал из Казахстана и теперь не может вернуться на родину, потому что в Казахстане его ждёт уголовное дело за поддержку русских в Новороссии?

Так вот, господа черносотенцы, поздравляем вас, мы спасли его!

Его друзья, которые и обратились к нам за помощью в сборах, не могут нарадоваться — Иван наконец-то «забегал», как выразилась его подруга, ищет работу и возвращается к нормальной жизни. Ура!


Финансовый отчёт, опубликованный Иваном на своей странице ВК: https://vk.com/id87404144?w=wall87404144_1591

Начало истории: https://vk.com/chernaya100?w=wall-60112204_11510

Отзывы читателей. Спасибо!

А ведь сегодня, без преувеличения, состоялась действительно небольшая общенациональная победа. Благодаря мощнейшей общественной кампании (в которой участвовали представители абсолютно противоположных лагерей) Иван Голунов освобождён и с него сняты все обвинения.

Более того — полицейские, замешанные в этом деле, отстранены от своих обязанностей на время проводящихся в их отношении проверок, и это не просто «свалили на пешек», как часто происходит — Колокольцев ходатайствовал и об увольнении их начальников — главы УВД по Западному району и главы московского госнаркоконтроля. Ах да, на сдачу Госудума признала излишнюю жёсткость антинаркотического законодательства (и то, что его используют примерно как 282) и хочет уже в этой весенней сессии смягчить наказания за хранение наркотиков, не связанное со сбытом.

Стоит сказать, что со стороны Кремля это очень разумные и адекватные шаги, что не может не удивлять. Но что нас действительно удивило, так это то, что среди людей, считающих себя русскими националистами индекс доверия к нашей полиции и власти выше, чем у самого Колокольцева или Матвиенки. Под постом в поддержку Голунова и недопустимости преследования прессы мы получили ДЕСЯТКИ комментариев, что правильно сажают наркомана, нечего мол наркотики с собой носить и лаборатории дома устраивать. А мы мол наивные и верим тому, что его за расследования коррупции сажают (где ж такое видано в нашем прекрасном Отечестве). Это нас, конечно же, огорчило, как и прямое одобрение репрессий из-за того, что Иван других взглядов. «С чем боролись, на то и напоролись».

Впрочем, хватит о грустном. Справедливость восторжествовала, общество смогло повлиять на власть. Ура!

Замечательное предисловие Олега Кашина к готовящейся к выпуску «Зарубежной России» Ковалевского:

«В России нет особой привычки следить за восточноевропейскими политическими новостями, но когда в 2001 году премьер-министром Болгарии стал Симеон Саксен-Кобург-Готский, ещё в детстве вошедший в национальную историю как Симеон II (будучи ребёнком, он оказался последним болгарским царём), эта новость на многих произвела впечатление. Куда уж нагляднее — вот они, критические 25 лет, из-за которых Россия оказалась единственным из государств, переживших коммунистическую диктатуру, где после падения власти коммунистов не случилось большого возвращения прежней, эмигрировавшей национальной элиты. Вернувшемуся Симеону, когда он стал премьером, было всего 65 лет, у нас же возвращаться было некому: поколение цесаревича Алексея вымерло в начале 80-х. О, если бы и у нас, как у болгар и других восточных европейцев, советская власть продержалась не 70, а всего 45 лет — они бы вернулись, они бы успели, и Россия была бы совсем другой. Даже судьба этой книги укладывается в ту же календарную схему — книга вышла в 1971 году, автор умер в 1978-м, не пережив даже Брежнева, которого, в общем, вообще никто не пережил. Главные долгожители эмиграции остались в 70-х — Керенский, Борис Зайцев, — и чуть ли не единственным состоявшимся дореволюционным человеком, успевшим вернуться (в ленинградскую, впрочем, коммуналку), оказалась Ирина Одоевцева.

Но дело не только во времени. Понятно, что возвращаться можно и посмертно. Этот процесс начался ещё в доперестроечном СССР — Бунина стали издавать ещё при Хрущёве, Шмелёва — в конце 60-х. Незадолго до перестройки в Москве перезахоронили прах Шаляпина. Даже Зворыкин американским туристом и делегатом не раз приезжал в Советский Союз. Но у слова «эмиграция» к тому времени было уже совсем другое значение и совсем другие ассоциации, в том числе географические — не врангелевский Крым и Галлиполи, не Белград, Константинополь и Париж, а Вена, Тель-Авив и Нью-Йорк. «Хоть тушкой, хоть чучелком», «жена не роскошь, а средство передвижения» — через первые дыры в железном занавесе не русская культура прежде всего хлынула в Россию, а советская — на Запад.

Мемуары Одоевцевой опубликуют ещё в СССР, но нельзя сказать, что они или ещё какие-то книги того же рода — Роман Гуль, Георгий Адамович, даже Нина Берберова, — как-то сотрясли устои или впечатлили поколение. Нет, гораздо популярнее у современников был Довлатов, в «Ремесле» уморительно описывавший своё противостояние с недотёпистым самодуром Боголюбовым (все понимали, что речь об Андрее Седых, тогдашнем редакторе «Нового русского слова», в прошлом — литературном секретаре Бунина), и понятно, на чьей стороне были симпатии позднесоветских и постсоветских читателей: «До семидесятого года в эмиграции царил относительный порядок. Отшумели прения и споры. Распределились должности и звания. Лавровые венки повисли на заслуженных шеях. Затем накатила третья волна эмиграции». Это гораздо более злая ирония судьбы, чем советско-восточноевропейский 25-летний лаг — крушение старой, первой эмиграции случилось на её территории и стало результатом противостояния с уехавшими советскими, для которых сбережённая за границей Россия была так же неважна, как и для тех, кто их выгонял.

И «русское зарубежье» (постсоветский уже термин) — это было что-то заведомо музейное, мумифицированное, неживое. Что-то, о чём на телеканале «Культура» Никита Михалков разговаривает с какой-нибудь по-французски грассирующей бабушкой, или что проходит по категории «забытые имена» в литературных толстых журналах. Вместо русских Симеонов или хотя бы их потомков в постсоветскую Россию возвращались Василий Аксёнов, Юрий Любимов, Андрей Кончаловский — советское зарубежье, вытоптавшее русское ещё лет за десять до крушения советской власти. Три главных литературных имени для постсоветской образованщины — Набоков, Бродский и тот же Довлатов, — самая точная социологическая характеристика: постсоветским людям хотелось любить тех, кто интегрировался в Запад, а не тех, кто хранил никому не нужное прошлое.

Продолжение ниже

Начало выше

Но слава Богу, что у прошлого, у наследия, нет срока годности — оно будет лежать, пока в нём не возникнет потребность, и потребность возникает сейчас, на наших глазах. Может быть, оформилась уже очередная волна (нумерации уже нет — пятая, шестая, неважно) эмиграции, чувствующая необходимость в наследовании и в Отечестве; такие вещи обостряются в интернациональной среде, в интернациональных коллективах. Когда рядом с тобой француз, никогда не забывающий, что он француз, и англичанин, для которого крайне важно быть англичанином — ты, даже если в России тебе на это было плевать, почувствуешь себя русским и вспомнишь тех русских, которые были до тебя. Даже если ты программист в Долине или преподаватель в Оксфорде, родство с предшественниками даст о себе знать, и открытием для тебя станет, что русский в Европе сто лет назад — это совсем не только парижский таксист, но и профессор, и архитектор, и инженер, и художник (писатели — вообще само собой), и ты сегодня — прямой их наследник. Живя на Западе, я стал чаще видеть таких людей, и их типичность стала для меня открытием — раньше я думал, что любой уехавший мечтает раствориться и забыть о своей русскости. Впрочем, может так и было когда-то, но сейчас — точно нет. Сейчас современной эмиграции оказывается нужным то, что было когда-то сбережено теми, кто, по Гулю, «унёс Россию», но и не только эмиграции — сама Россия сегодня часть мира, и интеллектуальные моды распределяются примерно одинаково. Люди, которые ищут альтернативу нынешним порядкам и нравам, неизбежно обнаруживают целый русский мир, который, как видим, был когда-то заботливо описан и систематизирован Петром Евграфовичем Ковалевским.

Едва ли он отдавал себе в этом отчёт, но какая проницательность — не «русское зарубежье», но «Зарубежная Россия»; стилистическая тонкость того же рода, что и в парах «Прибалтика/Балтия» или «Средняя Азия/Центральная Азия» — для постсоветских государств объяснимо важен был отказ от прежних обозначений, имевших точкой отсчёта имперские столицы. Теперь и мы на чуть более сложном, даже экзистенциальном уровне приходим к той же игре слов — не зарубежье, то есть не необязательный придаток, но сама Россия, пусть и стоящая от российских границ на тысячи километров. Слишком долго у нас говорили об эмиграции в третьем лице. Зарубежная Россия заслуживает слова «мы» вне зависимости от того, где оно произносится — в нынешней России или за её пределами»

Лондон, июнь 2019 года
Кашин Олег Владимирович
Предисловие к «Зарубежной России» Ковалевского

Оформить предзаказ, выпуск в июле: chernaya100.com

В преддверии вечеринки и книжной ярмарки VATNIKSTAN в Санкт-Петербурге пообщались с редактором @chernaya100 Никитой Лукинским о русском зарубежье, агрессивном маркетинге и достижениях советской власти: https://www.vatnikstan.ru/interview/lukinsky/

Помните мы рассказывали, что наш большой друг и коллега Андрей Никитин (Фунт) запустил свой видеоблог? Вышло продолжение первой серии, не пропустите!

Первая часть: https://www.youtube.com/watch?v=QCdHZC4Yx7o&t=8s

Продолжение первой серии – старое доброе «Добро Пожаловать» у русских давно сменилось на «Пшёл вон, закрыто, охраняется собаками и Серьёзными Людьми!»

https://www.youtube.com/watch?v=xUqALQ235f8

– А дальше всё будет тоже про заборы и замки?
– Нет, будет обо всём и отовсюду.

– А почему так долго выходила вторая серия?
– Автор ездил в балканское турне, плюс у него дико тормозная монтажка (компьютер), на которой сложно работать. Чтоб было быстрее и ещё круче – шлите деньги на https://yasobe.ru/na/andreynikitindoc и подписывайтесь на патреон https://patreon.com/andreynikitindoc. Купим новый и сможем не зависеть от техники, поставив производство на поток.

– А как часто будут выходить новые серии?
– Иногда одна большая раз в неделю, иногда две маленьких два раза в неделю. Ориентировочно выйдем на график ПН-ЧТ.

– А о чём они будут?
– Об электричках, мусоре, благоустройстве, отдыхе, дорогах, культуре, дачной архитектуре, наркотиках, сносе частного сектора, законах, дореволюционных дачах, Новой Москве, элитных посёлках, русских регионах, Балканах, людях, и даже одну может быть сделаю о каких-нибудь милых мещанских глупостях. Также вы можете предложить и свои темы (например, в комментариях к прошлому выпуску прозвучало дельное предложение съездить под Выборг и посмотреть на старые финские деревни, переходившие от страны к стране в течение ХХ века).

– А…
– А все прочие вопросы и предложения шлите в бот @andreyfuntbot.

Сегодня день рождения Сергея Сергеевича Ольденбурга, автора "Царствования Императора Николая II" (кстати выпуск дополнительного тиража как раз через несколько дней, успейте приобрести, не выкуплено по предзаказу буквально 30 штук!) и Олега Кашина (который тоже немножко стал нашим автором, написав замечательное предисловие к готовящейся к выпуску "Зарубежной России" Ковалевского).

В общем, поздравляем наших авторов, и мёртвых, и живых!

В честь дня рождения Сергея Сергеевича Ольденбурга делимся с вами парочкой его никогда не публиковавшихся милых и трогательных стихов, написанных в 1904 году, когда ему было всего 16 лет. Наверное, Сергей Сергеевич и представить не мог, что спустя 115 лет люди будут читать не только его серьёзнейшие работы, на которые он тратил десятилетия, но и его подростковые стихи. Пусть порадуется и ещё немного побудет живым человеком с понятными для всех чувствами и переживаниями, а не только исторической глыбой.

Вечный предел

Люблю я свет и яркие мечтанья!
Порвав оковы злого ожиданья
Они меня уносят в небосклон.
Внизу земля в недвижности, в покое,
На небе Солнце было - золотое....
Душа моя - прозрачно-лежий сон..

Что к высоте влечёт неотразимо
Меня куда-то дальше, мимо, мимо
Прозрачных звёзд и солнечных миров
Давно не слышны в глубинах эфира
Мне отзвуки покинутого мира,
Ни шум лесов, ни рокот валов.

Я выше мчусь...вокруг мелькают тени...
Я прохожу какие-то ступени...
Внизу и Солнце...где я? Что со мной?
Вперед, вперед! За новые пределы!
Несусь как вихрь...но вот явился белый
Прозрачный дух, воитель неземной
Он говорит:" Куда тебе стремиться?
"Тебе осталось только возвратиться.
"Ты не постиг небесной красоты!
"Ты не сумел в пути остановиться,
"Не понял звона радостной мечты!
"Ты превзошел возможность ожиданий,
"Теперь, поднявшись до последней грани,
"Увидишь царство вечной Пустоты!

Щербинино 16/29, VII, 1904

*** *** ***

Умирающий

Я из мрака скитаний
Вижу выход на свет.
Из тоски ожиданий
Мне донесся привет.
Тут былое прощальным
Взором я оглядел:
Над пространством зеркальным
Тускло месяц висел...
Пред вратами Иного
Преклониться спешу.
Но забытое - снова
Я в мечте воскрешу.
Что за гранью - не знаю.
Всё ли тоже? Иль нет?..
Из далекого краю
Мне донесся привет...

Тверь, 5/18, II, 1904

Предзаказ на «Царствование...»: chernaya100.com
Выпуск на этой неделе.