Москва. Детская стоматологическая поликлиника. Оценим мозаику.

В Великом Новгороде произошёл пожар в доме Сметанина — памятнике архитектуры XIX века. Соседний дом с более выразительными элементами приспособили под гостиницу и спасли несколько лет назад, а вот у соседа судьба оказалась менее завидной.

Храм Смоленской иконы Божией Матери в подмосковной Ивантеевке — интересный пример «русской готики», строился учеником Матвея Казакова в 1803-1809 гг. Множество самых интересных деталей и отсылок к нарышкинскому барокко.

Изучение мобильности в европейских городах. Данные 2018 г.

Среднеазиатский модернизм — это, конечно, портал в прекрасное. Особенно много этого добра в Ташкенте, где из-за землетрясения фактически строился новый город. Институт усовершенствования врачей.

Красивый привет из 1909 года на цоколе доходного дома Бебутовой на Бульварном кольце.

Исключительно юмористическая листалка, пародирующая «психологические подборки» в «серьёзных изданиях».

На картине Маковского «Ночлежный дом» многие обращают внимание на центральную фигуру художника в широкополой шляпе. Возможный прототип — А.К. Саврасов, сильно бедствовавший, рисовавший картины за копейки и в последние годы продававший свой талант на трущобных рынках.

Дача Агафона Фаберже в Левашово Ленинградской области до сих пор является одним из самых популярных объектов у одиночных туристов и фотографов. Медленно ветшающее благородное здание, интерьеры, меланхоличный дух давно ушедшей эпохи. Но в 2019 году за здание взялись — территорию очистили, сейчас собираются консервировать, а там, может быть, дело дойдёт и до реставрации.

Ещё есть что спасать, но в основном здесь постарались красноармейцы ещё в 1919 году: «…трудно себе представить, до какой степени жившей на даче Фаберже воинской частью была изуродована и покалечена вся без исключения богатая и высокохудожественная обстановка. Все картины проткнуты штыками; вся обивка с мебели сорвана; все инкрустированные и мозаичные столы и в особенности многочисленные стилевые (Людовик XVI), комоды, шкафы, шифоньеры и бюро исковерканы; все книги ободраны, то есть без переплетов и иллюстраций, а большинство разодрано на кусочки».

В Калуге подожгли установленную в прошлом году ротонду, состоящую из 15 тысяч деревянных брусков. Увы, но это будет происходить. Благоустройство должно в том числе воспитывать, иначе мы так и останемся с «танковыми» арт-объектами и урнами из чугуния.

В России десятки тысяч каменных и кирпичных зданий в провинции заброшены и никогда уже не будут использоваться по назначению — это касается сельских храмов, усадеб, промышленной архитектуры. Да, мы часто надеемся на чудо. Но при этом такие памятники легко спасёт консервация — и путешественники смогут смотреть на тщательно сохранённые руины хоть царской, хоть советской Атлантиды. Консервация обходится значительно дешевле реставрационных мероприятий, на которые у государства зачастую нет денег. На снимке: часовня Барбароссы, 12 век, Неймеген, Нидерланды.

Харьков. Нельзя же так, нельзя.

Не всякая архитектура сразу принимается обществом. Замки и модерн — хорошо.

Конструктивизм массово понимают не все и не всегда (иногда просто кивают головой — это ж наш бренд двадцатого века).

Советская архитектура 1960-1980-х пока не завоевала любви широкой публики. Но архитектура — она не про любовь, а как раз про принятие всей архитектурной линейки своей страны.

Зодчие всегда — даже во времена полного торжества панельного домостроения — искали и ищут творческий почерк, возможность как-то выделить тот или иной дом, район, город.

Поэтому для нас споры «при Сталине или при Николае строили лучше» абсолютно бессмысленны и беспредметны. Главное — сохранить всю российскую архитектуру от XI века до XXI.

То, что вы можете негативно воспринимать архитектуру последних десятилетий, врачуется лекциями, выставками, путеводителями.

Мозаика на здании аэропорта Сургута.

В интерьерах сургутского Биг Бена прячется интересная напольная карта из натурального камня. Возможно, единственная карта в мире, на которой отмечены только Сургут и Лондон.