Даже в череде многочисленных дел об экстремизме в интернете или оправдании терроризма кейс псковской журналистки Светланы Прокопьевой всё равно стоит особняком. Напомним, что в своей авторской колонке на радио «Эхо Москвы в Пскове» журналистка пришла к выводу, что именно борьба государства с инакомыслием привела к тому, что самоподрыв подростка в архангельском здании ФСБ стал идеальным сочетанием доступности и заметности для выражения этого самого инакомыслия.
Что тогда, что сейчас в статье трудно усмотреть хоть какой-то признак оправдания терроризма, обычная аналитика на злобу дня, травоядное «доколе» в духе «Новой газеты». Однако псковским Эшникам и ФСБ так не показалось. Поэтому сперва возникло дело, потом в квартире Прокопаевой возникли панцер-гренадеры с ордером на обыск, а после их ухода исчезли ноутбуки и все электронные устройства. Попутно журналистку, раз она стала обвиняемой по ст.205.2, часть 2 (оправдание терроризма с использованием средств массовой информации), выписали из людей путем вписывания в реестры финмониторинга. Одним словом, «слово и дело».
Но поговорить хотелось бы не об огласке и не о том, «натянет ли АП поводок» после этой огласки, спустив дело на тормозах до условки или, от щедрот «отсутствия состава преступления». Важно другое: политические преступления даже на стадии предварительного следствия обросли замечательным набором средств «как усложнить жизнь человеку». У силовиков уже нет необходимости пристегивать к неудобному подозреваемому какой-либо экономический или материальный состав – всё прекрасно работает и так. Да, суд, возможно сочтет представленные стороной обвинения аргументы недостаточным доказательством вины, но до этого подследственный уже вполне может пойти на сделку с этим самым следствием, «лишь бы всё это уже наконец закончилось». Хотя, если следовать логике госпожи Прокопьевой, идти на эту сделку уже будет некому.
