Что тут находится?

Вы видели этот шедевр?

давно оч

10 декабря смотрели 2018

И как тебе?

Чума, голод, мор и Война ;)

Ждем 22.06

Интервью с Марком Вебером. (англ. яз.)

Американский историк и белый националист рассказывает о текущих событиях в США в исторической перспективе. Очень любопытно и познавательно.

https://youtu.be/6Vl9RjPcDxA

#видео #сша #рн_наука

СиП давно умер, но есть Лорченков, подписывайтесь же:

 В школьном курсе литературе, в которому мы относимся с некоторым пренебрежением, мол, «подрастут, прочитают как надо и всё и поймут, а пока...» - и это страшная ошибка в стиле «подрастет, начнет ходить и как надо, а пока пусть ползает на брюхе» - Крылов представлен как нечто самобытное, русское, посконное. И потому слегка скучное для ученика из 21 века. «Вышиванка и шаровары». Но, как мы знаем на примере Малороссии, вышиванка и шаровары вполне могут стать частью современного, и вполне себе постмодернового национального проекта; вдобавок, мнение это о Крылове ошибочно. Главный приз (первый тост) коллеги вручили Крылову вовсе не потому, что он, де, русским духом пахнет и фигу царю в кармане показывает. «Крылов всегда выводит отрицательными персонажами помещиков, товарищи».  Это ошибочное мнение. Справедливости ради отмечу, что складываться оно начало задолго до появления в России Советской власти. 

Вот широко известная цитата из Гоголя, европейского писателя, сделавшего себе карьеру — купившего право на вход, скажем так — увлекательной, назовем её так, «этнографией».   

… но перед этим небольшое, в традициях откровенности автора, старающегося следовать по пути Монтеня и раскрывать душу не только чужую, но и свою. Возможно, вам почудилось в моих словах о Гоголе некоторое неодобрение. Это не так. «Этнография» - отличный способ начать путь в литературе (Вальтер Скотт тому порукою), и именно это можно сказать обо мне. Три моих романа о Молдавии, ну или точнее сказать, трилогия  - «Последняя Любовь лейтенанта Петреску», «Все там будем» и  «Табор уходит» - принесли мне мою умеренную международную известность и переводятся до сих пор (очередной перевод будет на фарси). Грубо говоря, это мои «Вечера на хуторе близ Диканьки», написанные, смею надеяться, столь же хорошо. Примерно тем же самым занимается хороший русский писатель Денис Осокин, который выдумывает этнографию народа мари (фильм «Небесные жены луговых мари» по сценарию Дениса справедливо отметили на Венецианском кинофестивале; актриса Ауг отлично сыграла там роль бляди). В самом по себе «этнографическом заезде» нет ничего плохого, более того, он полезен и обогащает литературу страны. Увы, в Советской России, а после и РФ, где русские оказались поражены в правах, коридор с надписью «Этнография» остался единственным не забитым средством прохода. Впрочем, сейчас захлопнулся и он...    

Что же сказал нам о Крылове великий наш, русский, писатель Николай Васильевич Гоголь?   

«Всюду у него Русь и пахнет Русью. Всякая басня его имеет, сверх того, историческое происхождение. Несмотря на свою неторопливость и, по-видимому, равнодушие к событиям современным, поэт, однако же, следил всякое событие внутри государства: на все подавал свой голос, и в голосе этом слышалась разумная середина, примиряющий третейский суд, которым так силен русский ум, когда достигает до своего полного совершенства".  

Я уже говорил о том, какое историческое происхождение имеет всякая басня Крылова. Это античная литература, появившаяся в России заездом через Францию (а что, тоже этнография). При этом, конечно же, в них можно найти множество оригинальных черт русской культуры, что само по себе звучит двусмысленно с учетом того, что русская культура в те годы лишь возникала.  Да, у Крылова есть оригинальные сюжеты, которые могли возникнуть только на русской почве, но сюжеты эти все равно лишь следствие толчка, данного оригиналом и они немногочисленны. Значит ли это, что Крылов лишь перепел чужое творчество? Да нет, конечно. Иван Андреевич — очередной русский ученик превзошедший какого-то там по счету великого учителя.    

Не русские придумали литературную полемику. 

Она рождена в Римской империи (с натяжкой, ведь полемика там политическая, ведущаяся в том числе и литературными средствами), и встала на ноги, как литературный жанр, а не политическая листовка «бей Красса, братцы!» в средневековой Италии с её инвективой. Но именно русские достигли в литературной полемике таких небывалых высот, что убивают буквально, словом (советские тоже в этом смысле многого достигли, будем справедливы, хотя и пошли дру

гим путем, там на оппонента «стучали» и его расстреливали). Помимо русского, я читаю на четырех языках, из которых два международные и, уверяю вас, в мире нет полемиста уровня Галковского. Это, буквально, василиск, убивающий взглядом (справедливости же ради отметим, что жанру инвективы благоприятствует сама язвительность русского национального характера и удивительная гибкость русского языка; у нас, по сравнению с другими нациями, в этом гандикап).     

Не русские придумали балет, но русский балет — самый лучший балет в мире.  

Не русские придумали театр, но русский театр — самый лучший в мире.  

Не русские придумали литературу, но «Война и мир» и «Преступление и наказание».    

Не русские придумали ядерное оружие, но...  

Не русские придумали басню, как жанр.    

Но именно русская басня стала самой лучшей басней на свете.  

Отличие её от любой другой заключается в том, что русская басня построена по классическому принципу лишь формально. На самом деле, она авангардистская, и только похожа на традиционную басню. Суть — и отличие - басни русской в том, что её мораль начинается зачастую с первых строк текста.    

Приведу для демонстрации буквально две первые строки первой попавшейся басни  Крылова (это оказалась «Волк и кукушка»)  

Прощай соседка, - Волк Кукушке говорит. - Напрасно я себя покоем здесь манил...     

Собственно, после этого можно не продолжать.   

… Уверен, вы, читая эти строки, почувствовали нечто почти неуловимое, некоторое мммм смутное беспокойство? нет... эээ догадку? ну, что-то похожее... некую тень мысли,  которую, вполне возможно, не можете воплотить в слова. Это нормально. Культурный код — уже почти рефлекс, а это область уже не слов. Ведь вы всё поняли с первой миллисекунды, просто не успели еще осознать и сформулировать. Но, коль скоро у нас препарирование Лягушки, давайте взглянем в ее кишки и послушаем Лектора.    

Тень вашей долясекундной эмоции объясняется следующими соображениями.    Всем известно, что Волк это хищник, который, после Медведя, считается в Европе вторым по опасности (если в стае, то первым). Волк охотится на большой территории, он постоянно рыщет по лесу, постоянно кому-то угрожает и находится в постоянной же опасности, то есть, само слово «покой» в отношении волка это уже ирония. Когда Волк говорит, что «манил себя покоем», то он или непроходимо туп, что маловероятно, ведь речь идет об умном и опасном животном, или лицемерит с издевкой, что более вероятно с учетом репутации хищника. «Прикалывается». В соседках у Волка — Кукушка, птица. Птицы в лесу предупреждают об опасности (точнее, «предупреждают», ведь они просто шумно на неё реагируют, а уж дело остальных обитателей принимать это во внимание или нет). Помимо того, Кукушка - птица с очень плохой репутацией, это мамаша, подкидывающая свое потомство добропорядочным лесным мещанам. Потомство вырастает, убив мещанских деток. Кукушка это «Манька-облигация подкинула пацанёнка в дом бездетным графьям, щенок вырос, стал любимым сыном приемных родителей, а потом ночью открыл дверь банде».  По сути, первые две строки басни «Кукушка и Волк» это сценка из криминальной комедии.   

Блатхата. Бутылки, кровь, кости... Мужчина с наколками, в крови, с золотым зубом, задумчиво пилит голову трупу (кисти и стопы уже в пакете):     

- Устал я, Кукуха, думал завязать, начать жизнь без преступлений... да от мусоров все равно нет покоя честному волчаре мля... Не дают встать на путь исправления суки!   

Женщина с глубоким декольте, в короткой юбке, пьяная, мастурбирует, кивает, слушая. Потом вдруг замирает. Кричит:   

- Куку... Коридор! Шухер, Серый! Огородами уходи!!!    

Во французских — и в античных - баснях этого нет. Там всё «по науке». Завязка, действие, развязка. Крылов с виду делает все «по науке», и уже только и за это огромное Ивану Андреевичу спасибо, ведь, как я сказал, басня для малограмотного общества это начальная школа в увлекательной форме. Народный университет. Но Крылов не был бы выдающимся русским писателем, если бы не делал больше, чем «по науке».    

Или вот, «Петух и Жемчужное Зерно».  Глупый Петух находит Жем

чужину и, не понимая стоимости находки, отшвыривает драгоценность. Мораль, казалось бы, ясна. «Судит о том, в чем не понимает». Она хорошая и правильная, и для крестьянина пойдёт. Помимо неё есть и вторая мораль, для людей со средним образованием. Петух произносит небольшой философский спич о том, что предпочел бы хлебушка вместо драгоценностей. Как тут не вспомнить глупые бонмо про пирожные и хлебушек, которые психопаты-масоны с их невеликой французской революцией приписали несчастной Марии-Антуанетте, или Мидаса и золотые касания... в общем, аллюзий, намеков и смыслов в коротеньком тексте множество. Петух абсолютно прав, ведь Жемчужина сама по себе на скотном дворе ничего не стоит, ему нечего с ней делать. И зерно — даже и одно хлебное зернышко — стоит для него больше, чем килограмм жемчуга.    

Но есть и еще один смысл, для людей с образованием высшим. И для них издевательский смысл басни, как водится у Крылова — в первой же строке.  

Навозну кучу разрывая/Петух нашел Жемчужное зерно    

Птица роется в говне, и внезапно находит там Жемчужину. Как, откуда? Это уже само по себе фантастика, так не бывает.    

Не там роешься, дружище, или жемчужина у тебя говённая.   

                      ХХХ   

Много говоря о французском влиянии на русскую культуру и самого Крылова, я, тем не менее, хотел бы сфокусировать свое внимание не на французском соусе, а на самом блюде. Думаю, с этим бы полностью согласился Иван Андреевич, предпочитавший поросенка хрену (хотя и от последнего в качестве добавки не отказывался). 

В чем особенность русской культуры?  Полная её заимствованность? В этом нет ничего специфически русского. С лёгкой руки Галковского мы говорим о том, что русская культура была создана под ключ — как и русская нация, например — и это совершенно справедливо. Но ведь то же самое можно отнести к любой другой стране не то, что мира, но даже и колыбели его, Европы. Точно так же были созданы нация и культура английские, немецкие, да и французские, наконец. Я это постарался наглядно продемонстрировать чуть выше, на примере французской Иванки Крыловкой — bonjour encore Mm Marie – и той же самой технологии создания национальной («национальной», сказал бы Д. Е. Галковский) басни. И такие Крыловы и Марии Французские есть в каждой стране, в каждой нации. Разнится лишь время их появления на свет, поскольку процесс создания Европы был не моментальным. Цивилизация шла из центра Европы не только на Восток, но и на Запад, и, с приходом её, к людям приходили басни, драмы, национальные эпосы. Конечно, под конец исторической эпохи, сменившейся Новым временем, копии стали отличаться все сильнее. Это понятно, и это можно объяснить сравнением с примитивными типографиями эпохи начала книгопечатания. Получив оригинал, они копировали оттиски до тех пор, пока последние экземпляры не становились всё размытее и начинали отличаться друг от друга. Так что в подражательности русской культуры нет ничего оригинального, ничего русского.  

Я думаю, особенность русской культуры, присущая только ей, заключается в иронии и самоиронии.   

Она — мы - всё про себя понимает, даже если и не понимает. Интересная деталь из биографии Ивана Андреевича это ярко иллюстрирует. Как известно, перед тем, как начать писать басни, молодой литератор пробовал себя в других литературных жанрах. Сначала что-то совсем уж серьезное, непригодное к чтению совершенно... Такое случается. Очень часто комедиант, сатирик, не понимает своего дара. Он, по всем статьям, включая физические, клоун на ярмарке, и ему от Бога дадено потешать публику, кривляясь под градом гнилых фруктов, а он представляет себя лордом Байроном — хромым, бледным, с изможденными чертами лица, задумчивым и печа...   

… Маленькое отступление. Я, писатель, обладающий довольно таки сатирическим даром, в детстве тоже был увлечен этим «байроническим» образом, мечтал начать прихрамывать — к слову, сейчас, благодаря приступам подагры, моя мечта часто сбывается (осторожнее со словом, кофе и красным вином!) -  и был очень разочарован, когда понял, что речь идет об Образе лорда Байрона. В жизни сэр Чарльз Гордон был гру

зным, полнокровным калекой-алкоголиком, под старость безобразно разжиревшим, и спал со сводной сестрой не потому, что был ужжжасным ррраспутником, а лишь потому, что дичился других женщин. В Грецию беднягу выманили на «слабо», нечто подобное описывал «Грэм Грин» в романе «Комедианты». Если кто не читал, рекомендую — как рекомендую и многое у Грина (не пропустите мой роман «Наш человек в Кая Коко» , я начну его скоро выкладывать здесь), — это роман о врале, который так долго представлял себя крутым «коммандос», что даже убедил в этом женщину, за которой ухаживал. В момент революции в какой-то стране третьего мира, где англичане учили туземцев бороться против колониализма, перед вралем встал выбор: или признаться в том, что он человек сугубо гражданский, или прикрыть отход группы беженцев (английских) на горном перевале, и сохранить веру женщины в его образ ценой жизни. Причем, все понимают, кто он такой, но уже ради чистого упрямства этот комедиант с плоскостопием идёт в горы и, будучи не в силах идти, играет роль героя до конца, остается прикрывать. И погибает геройски. 

Я очень люблю такие истории, ведь я убежден в том, что человека делает маска и роль. Поэтому я призываю всех играть красивые роли (Да хоть на И. И. Стрелкова взгляните. Советский человек начал играть в белогвардейца, и у него сразу появились осанка, речь, манеры благородного человека). Джордж Гордон Байрон долго и красиво играл в Англии роль мятежной души, его за это пригласили в Грецию, поработать Игорем Ивановичем Стрелковым на распиле «больного человека Европы». Бедняга поехал, потому что не мог не поехать («ты чо, зассал?») и был поражен отсутствием комфорта, греческими стяжательством и продажностью — человеку, буквально, предлагали дочерей, anal, oral, BDSM, государственные тайны недорого — после чего очень быстро умер от лихорадки, и отсутствия туалетной бумаги. В путинской России принято смеяться над пристрастием жителей «первого» мира к туалетной бумаге, но, на самом деле, в её использовании заключен глубокий смысл, пусть и недоступный ведущим и участникам программ «Пусть говорят» и «Здоровье с Еленой Малышевой». Без туалетной бумаги вы останетесь грязным, а грязь это место, в котором размножаются микробы, и, соответственно, вы станете местом размножения микробов, что приведет вас к печальному концу Д. Г. Байрона...    

Иван Андреевич Крылов по молодости тоже почудил — что естественно — но очень недолго, и быстро взялся за ум. Это большой дар, ведь талант есть у очень многих людей, а вот понять, в чем он состоит, успевают немногие. И тут мы возвращаемся к особенности именно русской культуры, её, можно так сказать, родимому пятну. Она авангардная и абсурдистская, даже если речь идет о каком-нибудь официозе.   

Крылов, русская копия Марии Французской — буквально, клон её — издевался над пристрастием русских людей ко всему французскому. Причем издевался талантливо и смешно. Написал две сатирические пьесы, собравшие аншлаги и кассу, про русских дураков и дур, которые болтают с прононсом на французский манер и всячески изображают из себя французов. Двойная ирония заключается в том, что одна из пьес это римейк французского комедиографа, гениально описанного Булгаковым, Мольера. Ну, то есть, представьте.   Русский писатель берёт французскую пьесу и хлещет ею по щекам французов и французопоклонников. На, на, на тебе, дрянь. А жертва экзекуции смеется, аплодирует и приговаривает:     

- Так мне, так мне, дураку, так меня, давай, Ванечка, наподдай!  

Потому что, во-первых, на самом деле очень смешно, а, во-вторых, если ты демонстративно восторгаешься всем французским, то что ты можешь сказать против копии французской пьесы «Смешные жеманницы»? Если не ошибаюсь, в шахматах такое называется «вилка», и проделывать такой фокус умеют люди с высоким уровнем игры. Например, хороший писатель К. А. Крылов, который взял советское — ну, для советских людей:) — произведение, и начал хлестать им советских людей по щекам.   «Любишь Буратына, любиль Мальвына с галубой волос в пионерлагер, мама пел песня Артамон? Получи, нах-нах». 

Еще забавно, что один из пороков,

которые бичевал Иван Крылов в начале своего творческого пути — позже ему хватило благоразумия на эту тему  не распространяться — это распутство. Крылов  жил и умер холостяком, но это официально. На самом деле у него были, как теперь говорят, отношения, со служанкой. После смерти женщины, подарившей ему уют, комфорт и семейную жизнь де факто, Крылов продолжил растить их общую дочь, выдал девушку замуж, нянчил внуков. О том, что Александра его родная дочь свидетельствует тот факт, что Иван Андреевич переписал на внуков всё имущество. Что, в общем, совершенно естественно, и понятно.     

Ну и, напоследок, десерт.    

Единственное не удавшееся Крылову произведение это опера, «народная былина» про Ивана Богатыря.    

ХХХ  

И, хоть мы только что покушали сладкого, можно продолжить трапезу.    Настало время поговорить о легендарном обжорстве Ивана Андреевича Крылова. Что же, кушать подано.   

… Широко известно, что прототипом капитана Миронова из пушкинской «Капитанской дочки» (эссе о об этой книге вы найдете в моем сборнике), послужил отец баснописца Крылова. Будучи комендантом небольшой крепости в регионе, где происходила резня-восстание Пугачёва — читая об этих событиях и сравнивая потери и творившиеся эксцессы, трудно не вспомнить оценку историков Франции «восстания Жаков» времен Столетней войны, носившем, по их мнению, «характер расовой войны» - Андрей Прохорович не изменил долгу. Крепость, обороной которой он руководил, называлась Яицкой. Это, на минуточку, «оборона Грозного в 1995 году», ведь Яик был самым «сердцем» восставшей области. Но к обороне Грозного мы, может быть, еще вернемся, а выше я упомянул восстание, произошедшее во время так называемой Столетней войны.  Эта серия небольших и крупных конфликтов, растянувшаяся почти на целое столетие, не была одной войной, и это широко известно. Не так известно, что это не было войной Англии и Франции. Как уже сказано в первой части эссе, короли в том числе и Англии - последний из них, Ричард Второй, носил титул Бордосского (оцените важность владений) - Плантагенеты, могущественная семья, сопоставимая, на наши деньги, с Габсбургами, Романовыми или Виндзорами - пытались вернуть под свой контроль взбунтовавшиеся области Иль-де-Франс, узурпированные самозванцами Валуа. Сердцем владений Плантагенетов была Аквитания, эта семья дала миру с десяток монархов, а Элеонора Аквитанская по праву может считаться «прабабкой Европы», ведь она дочь, жена и мать европейских владык.  Аквитания наравне с Тулузским графством претендовала на владычество на территории современной Франции и столица сегодня вполне могла бы быть в Бордо (ну, или Тулузе).  В общем, «княжества Владимирское, Новгородское и Московское», и какое из них соберет вокруг себя Росси... Францию, еще не совсем понятно.    Соответственно, это было вовсе не сражение между Англией и Францией, которых тогда попросту и не существовало, а, всего навсего, гражданская война. И ходе этой, Столетней войны, - будем называть её так ради удобства - Плантагенеты наказывали узурпаторов Валуа довольно успешно, ну и, поскольку речь шла о законных претензиях законной династии на свой законный трон, то дела у самозванцев шли не шатко ни валко. Именно этим я объясняю удивительную «невезучесть» французов — тех, кто ими себя называл:) - во время этой войны. Люди, буквально, терпели неудачу за неудачей сто лет и эта «невезучесть» вызывает страшное недоумение у любого, кто обратится к истории Столетней войны. Буквально, начали с поражения, поражением закончили, как отбились, черт его знает. Воевали с «французами», кстати, гасконцы, бретонцы, нормандцы, провансальцы, и уже потом — в последнюю очередь — английские наемники, набранные как «кавказская военная полиция для операций в Сирии». 

Собственно, я к чему. Один из известнейших эпизодов этой самой Столетней войны один в один совпадает с эпизодом Пугачевского восстания, в котором эпизоде принимал непосредственное участие Андрей Прохорович Крылов.    

В 1774 году  в осажденной казаками Яицкой крепости начался сильный голод. Из еды оставалось мороженное мясо лошадей, но приготовить его было нельз

я, поскольку кончились дрова. Тогда женщины с детьми, а также часть раненных, решили выйти из укреплений, чтобы, сдавшись на милость осаждающих, пойти куда глаза глядят. Казаки их не пропустили и несчастным пришлось вернуться обратно в крепость. 

Во время осады Кале в 1346-1347, из города, в котором начался голод, комендант Жан дь Вьенн выпустил около трех тысяч человек. Больных, женщин и детей. Эдуард III, руководивший осадой, людей не выпустил. А в Кале их обратно не приняли. Поэтому несчастные умерли на глазах осаждающих и осажденных, во рвах, от голода и холода.    

Во втором случае у нас рыцарская война, в ходе которой люди, которым принадлежали территории современных Франции и Англии, выясняли, кто из них будет стричь этих несчастных овец, обывателей. Которых они уморили голодом на глазах друг у друга.      

В первом случае мы говорим о самой жесткой в России до 1917 года гражданской резне, войне социальной, в ходе которой восставшие казаки, проявив жестокость, не дали колонне проход, а осажденный гарнизон, понимая, чем это грозит, лишние рты обратно принял.  Вот такой русский бунт, «бессмысленный и беспощадный».  Впрочем, как пишет один из самых известных военных историков Столетней войны, Гордон Корриган, «к тому же вместе с обычными людьми из города (Кале — В. Л.) могли выйти шпионы и посыльные. Это было жесткое решение, но – в сложившихся обстоятельствах – правильное». И, наверное, нет необходимости упоминать, что Гордон англичанин (уж теперь-то они есть), и ветеран ВС Великобритании. То есть, английский историк as it.   

Кстати, во время «бунта Жаков», носившего беспрецедентно жестокий характер, восставшие были вовсе не беднотой, а крепкими середняками, и даже собственниками, которым было что терять и которые так выражали свой протест против понижения уровня жизни (об этом пишут историки Средневековья Фавье и Дюби). Повстанцы не просто уничтожали оппонентов и их семьи. Бесстрастный хронист описывает, как они это делали. Мне, помимо моей воли, запомнился эпизод, когда группа обывателей, ворвавшись в замок - на самом деле обычный и дай Бог каменный дом, ведь речь шла о мелком дворянстве, то есть, людях, осуществлявших представительские функции, да еще и бесплатно (кто в гражданскую войну станет платить зарплату мелкому чиновнику?)— пожарила рыцаря на глазах у его жены и детей, после чего всех зрителей по нескольку раз изнасиловала, после чего  принудила несчастных поужинать отцом. Завершением вечеринки стало повторное групповое изнасилование, убийство и готовка детей, которых пришлось поесть матери.    Сошедшую с ума женщину убили под утро.  Сколько я не искал, подобных эпизодов в истории крестьянской войны Пугачева я не нашел.    

Конечно, идеалист скажет, что русский человек, хоть он угрюм и может тоже быть жестоким, особой фантазией к зверству не обладает. Ну, в крайнем случае убьёт и убьёт (вот, даже Пугачев обещал маленького Ваню Крылова всего-то повесить в отместку отцу; да, повесить, но, согласитесь, не пожарить и заставить отца съесть). Но мы-то знаем, что это проныра Пушкин, по заказу режима гемофилов Романовых, заметал следы, жёг архивы, и перевирал настоящую историю Пугачевского бунта.   

… маленький Иван Андреевич Крылов, которого по взятии Оренбурга с маменькой должны были казнить за то, что его отец не изменил присяге, тоже пережил осаду. Не такую жёсткую, как отец, но ребенку хватило. Погрыз ледяной конины всласть. Поэтому всю жизнь человеку казалось, что нужно ещё покушать, нужно очень вкусно покушать, нужно очень-преочень хорошенько покушать, а потом на всякий случай еще раз покушать. Это психологическое расстройство, диетами не лечится, и, видимо, корректируется гипнозом. Я подобные расстройства наблюдал лично. Обе мои бабки, пережившие страшный голод в 30-хх в Малороссии, и будучи угнанными на работы в Германию, честно трудились на благосостояние второй версии Евросоюза несколько лет. Одна из них, раба Божья Анна, до самой смерти прятала сухари и под подушкой, «на всякий случай» и все, даже хлебный суп, ела с хлебом. Другая, раба Божья Мария, - которой, помимо плантаций, довелось побыват