Хочу для себя понять, кто из руководителей в истории был наибольшей сволочью.
Скажем, у царицы Анны Иоанновны былы необычные для женщины guilty pleasures. За них, да и не только за них, ее не любили.
Например, при Зимнем дворце был устроен специальный зверинец с манежем типа древнеримского цирка. В «Санкт-Петербургских ведомостях» писали: «Едва не ежедневно по часу пред полуднем» императрица «смотрением в Зимнем доме бывающей медвежьей и волчьей травли забавляться изволила».
Охотничьи увлечения Анны ничем не походили на соколиные и псовые охоты ее деда царя Алексея Михайловича или на охоты Елизаветы Петровны с борзыми, где огромную роль играли знание повадок зверей, умелая организация гона и чутье охотника. Не сама охота привлекала царицу, а стрельба в живую мишень. Стрельба по мишени или по птицам была также и главным занятием Анны в Петергофе.
Когда у императрицы появлялось желание кого-нибудь убить (а, судя по статистике смертей всякой живности, оно появлялось часто), Анна хваталась за первое попавшееся ей ружье (их специально расставляли во всех простенках дворца Монплезир) и, завидев пролетающую мимо ворону, галку или чайку, начинала палить по ним как сумасшедшая. В одной из панелей Лакового зала Монплезира застряли две пули, выпущенные Анной по ошибке. На некоторых картинах она изображена в позе коменданта концлагеря из «Списка Шиндлера»: стоит на балконе и бьет прямо с него из винтовки по беззащитным животным и птицам. Не брезговала императрица и луком, что и сейчас-то выглядит странно, а тогда уж было совсем диким, как если бы в наши дни Ангела Меркель развлекалась метанием камней из пращи.
Такая «охота» Анны Иоанновны по сути была обыкновенным отстрелом. Со всей страны под Петергоф в специальные загоны и птичники, как в концентрационные лагеря, свозилась разнообразная дичь. Императрица и подарочных людей любила, как-то раз отправила поверенным нитку и
потребовала, чтоб ей доставили двух знатных грузинок ростом именно с этой нити длину. Впрочем, в людей она вроде обычно не стреляла.
Прогуливаясь по парку, императрица непрерывно стреляла по кишащему в нем зверью. Так, за летний сезон 1739 года она застрелила 9 оленей, 16 диких коз, четырех кабанов, одного волка, 374 зайца и 608 уток! Кроме того, среди 1024 трофеев оказались непригодные в пищу 16 больших чаек.
В музее Суворова мне рассказывали, что однажды она отдала свой любимый штуцер французскому посланнику и тому отдачей выбило плечо.
Проводились при Анне Иоанновне и грандиозные варварские охоты с «ягт-вагена». Его ставили посреди поляны, на которую загонщики со всего огромного леса гнали дичь. На последнем этапе очень плотного и непрерывного гона звери попадали в парусиновый коридор, выход из которого выводил прямо на «ягт-ваген», где в безопасности сидели охотники и в упор расстреливали оленей, волков, поднятых из берлог медведей и прочих лесных обитателей.
С придворными там тоже были разные примочки вроде шутов-аристократов и ледяных домов. И совсем странно, что делала это все Анна Иоанновна на трезвую голову, т.к. бухло не переносила совершенно. В наши времена такой царице очень быстро бы устроили импичмент на штыках, а тогда такое поведение, видимо, считали нормальным.